Как тяжело и глупо чувствовать себя исковерканной и странной, утратить свою сущность и возможность быть собой, когда впереди еще целая жизнь. Джул обладала множеством редких талантов. Она упорно трудилась, и ей действительно было что предложить миру. Это правда.
Так почему же она ощущала себя никчемной?
Ей очень хотелось позвонить Имоджен. Хотелось услышать хрипловатый смех Имми и ее сложно построенные фразы, сочившиеся секретами. Она бы сказала Имоджен: «Я боюсь». А Имми сказала бы в ответ: «Но ты же храбрая, Джул. Ты самая храбрая из всех, кого я знаю».
Ей очень хотелось, чтобы подошел Паоло и обнял ее, повторив то, что сказал однажды: «Ты – классная, бесподобная».
Она хотела, чтобы рядом оказался тот, кто любит ее бескорыстно, кто простит ей что угодно. Или еще лучше – тот, кто все уже знает о ней и любит ее именно такой.
Но ни Паоло, ни Имми не способны на это.
И все равно Джул помнила ощущение губ Паоло на своих губах и жасминовый аромат духов Имми.
В черном парике Джул спустилась в бизнес-офис гостиницы. Она уже продумала дальнейшую стратегию. В столь поздний час офис оказался закрыт, но за щедрые чаевые портье открыл его. Устроившись за компьютером, она заказала билет на самолет из Сан-Хосе-дель-Кабо в Лос-Анджелес на следующее утро. Заказ она сделала на собственное имя и оплатила его обычной кредитной картой, которой пользовалась в отеле «Плайя Гранде».
Потом она спросила у портье, где можно купить автомобиль за наличные. Тот сказал, что есть один ушлый дилер, который утром мог бы продать ей тачку за американские доллары. Он записал адрес – улица Ортис – и добавил, что это в пригороде Эхидо.
Ноа отслеживала кредитные карты. Наверняка. Иначе она бы никогда не нашла Джул. Теперь детектив, увидев новое списание средств, отправилась бы в Лос-Анджелес. А тем временем Джул на купленном за наличные автомобиле подалась бы в сторону Канкуна[12]. Из Канкуна она бы добралась до острова Кулебра в Пуэрто-Рико, куда стекались толпы американцев, которые никогда и никому не предъявляли свои паспорта.
Она поблагодарила портье за информацию об автодилере.
– Вы ведь забудете о нашем разговоре, не так ли? – сказала она, протягивая ему через прилавок еще одну двадцатку.
– Могу и забыть, – сказал он.
– Непременно забудете. – Она добавила еще пятьдесят долларов.
– Я вас никогда не видел, – кивнул он.
Спала она плохо. Даже хуже, чем обычно. Во сне девушка тонула в теплой бирюзовой воде; бездомные кошки разгуливали по ее телу; змея обвивалась вокруг ее шеи и душила. Джул проснулась от собственного крика.
Она выпила воды. Приняла холодный душ.
Заснула и снова проснулась от крика.
В пять утра она поплелась в ванную, плеснула в лицо холодной воды и подвела глаза. Почему бы и нет? Она любила макияж. Да и время позволяло. Она выровняла кожу лица толстым слоем тонального крема и пудры, положила на веки дымчатые тени, накрасила ресницы черной тушью, а губы – почти черной помадой, поверх которой нанесла блеск.
Затем втерла в волосы гель и оделась. Черные джинсы, все те же ботинки, темная футболка. Одежда, совсем не подходящая для мексиканской жары, зато практичная. Она упаковала чемодан, выпила бутылку воды и вышла из номера.
Ноа сидела в коридоре, прислонившись спиной к стене, с чашкой дымящегося кофе в руках.
Ждала.
Конец апреля 2017 года
Лондон, Англия
Семью неделями ранее, в конце апреля, Джул проснулась в хостеле на окраине Лондона. В комнате умещалось восемь коек: тонкие матрасы, обтянутые казенными белыми простынями. Сверху спальные мешки. Вдоль стен выстроились рюкзаки. В воздухе витали слабые запахи тел и пачулей.
Она спала прямо в спортивной одежде. Вскочив с кровати, зашнуровала ботинки и пробежала почти тринадцать километров через весь пригород, мимо пабов и мясных лавок с наглухо закрытыми в столь ранний час ставнями. Вернувшись с пробежки, девушка продолжила тренировку в общей комнате отдыха, выполнив привычный курс упражнений: прямые и боковые планки, выпады ногами, отжимания и приседания.
Джул проскочила в душ, пока не проснулись ее соседки и не вылили на себя всю горячую воду. Потом она забралась обратно на верхнюю полку двухъярусной кровати и развернула шоколадный протеиновый батончик.
В комнате еще царил полумрак. Она раскрыла книгу «Наш общий друг» и стала читать при свете фонарика сотового телефона. Толстый викторианский роман Чарльза Диккенса о сиротской доле ей подарила Имоджен.