Он еще больше нахмурился, когда раздался стук в дверь, – судя по грохоту, колотили обоими кулаками. Когда же наконец ему удастся подготовить всю проповедь целиком, чтобы его не перебивали? Священник вздохнул, поднялся из-за стола, отодвинув кресло.
– Идрис Парри, – сказал он, распахнув дверь. Мальчик чуть не упал на пороге. – Что ты делаешь так далеко от дома в столь позднее время?
Ему пришло в голову, что ребенок, должно быть, промышлял браконьерством и теперь убегает от погони. Придется спрятать мальчишку или выгородить его, хотя тем самым он послужит дьяволу.
– Они выманили Ребекку и всех остальных, – проговорил Идрис задыхаясь, – и расставили повсюду засады, в которые те попадут на обратном пути. Домой им не вернуться.
Преподобный Ллуид старался даже не думать о Ребекке, отгоняя мысль, что почти все мужчины его прихода, да и Марджед, кажется, слушаются этого человека, кто бы он ни был. Преподобный Ллуид полагал, что месть – это прерогатива Господа. Но это был его народ, его паства, и одной из них была его дочь, его кровь и плоть.
– Быстро расскажи мне, мальчик, все, что знаешь, – велел он.
Идрис рассказал – все, включая имя Ребекки. Видимо, граф Уиверн попал в серьезную переделку. И Алед Рослин в не меньшей опасности. Да и, наверное, все мужчины, живущие в деревне. Констебли увидят, как они возвращаются домой, и придут к определенным выводам – особенно если лица у мужчин будут вымазаны сажей.
Преподобный Ллуид подумал минуту, а Идрис Парри тем временем скакал с ноги на ногу, не в состоянии стоять спокойно. Размышлял священник недолго – будь у него возможность отвлечься, он бы пожелал, чтобы к нему так же легко приходили тексты проповедей.
– У нас есть немного времени до того, как констебли появятся в деревне, – сказал он. – Действовать нужно быстро, Идрис. Но сначала внимательно послушай. Отыщи Гуилима Дириона и других парнишек, которых вспомнишь. Возьми их с собой и расставь так, чтобы не пропустить ни одного мужчины, держащего путь в Глиндери. Пусть они всех перехватывают и велят идти через холмы, окольным путем, на ферму Ниниана Вильямса. Там должны все собраться, все до единого. По дороге пусть приведут себя в порядок.
– Слушаюсь, сэр. – Идрис был уже возле дверей.
– Мы устроим праздник, – сообщил преподобный Ллуид. – А я тем временем обойду всех женщин и велю им собраться там же и захватить с собой еды, какая у кого есть в доме. Ниниан Вильямс и его почтенная супруга устраивают праздник в честь помолвки Сирис и Аледа Рослина. Ну а теперь – вперед!
Идрис выскочил из дома так быстро, что дверь еще долго раскачивалась на петлях.
Преподобный Ллуид схватил шляпу, накидку и последовал за мальчиком, не тратя времени, чтобы закрыть за собой дверь. Священник торопливо обходил дома, отдавал распоряжения, а мимо него шныряли тени маленьких мальчиков. Многие женщины, места не находившие от беспокойства за мужей, ушедших с Ребеккой, согласились заглянуть на другие фермы по дороге к Вильямсам, чтобы на празднике был представлен весь приход, когда вернутся мужчины.
Прежде чем самому отправиться на праздник, преподобный Ллуид вернулся домой за Библией. Он тронулся в путь, зажав священную книгу под мышкой. По дороге он два раза останавливался на деревенской улице, чтобы поприветствовать незнакомцев, пожелать им доброго вечера и благословить.
Эстафета до Марджед не дошла. Толпа собралась не такая многочисленная, так как позвали только тех, кто жил поблизости от Тегфана. Легко было заметить, что Марджед среди них нет. Герейнт испытал облегчение. Он сам толком не знал, какая опасность их подстерегает. Возможно, они рискуют по-глупому. Хотя нет. Нужно было спасти миссис Филлипс. А человеческая жизнь стоит любого риска.
Разведчики никого не заметили возле заставы, за исключением Томаса Кемпбелла Фостера, которого пригласили прийти пораньше и задержаться подольше. Час действительно был ранний, еще даже не наступила темнота. У людей, не окутанных темнотой, было странное чувство, будто они не защищены.
Как обычно, он вывел людей на дорогу и, как обычно, возглавил шествие на виду у тех, кто мог спрятаться в сторожке. Разведчики доложили, что в домике только одна миссис Филлипс. Но когда он подходил к воротам, по спине у него бегали мурашки.
Из дверей сторожки, как ураган, выскочило какое-то существо, размахивая огромной дубиной и выкрикивая на валлийском отборные ругательства, от которых покраснел бы даже боцман.
– Убирайтесь отсюда! – кричала старуха, исчерпав запас ругательств. – Трусы и бандиты. Граф Уиверн вам покажет, еще увидите. А я размозжу коленки каждому, кто приблизится. Ну-ка, кто смелый?
Герейнт невольно улыбнулся под маской. Он подъехал поближе, свесился с седла и заговорил тихо и вежливо.
– Мы не желаем вам зла, миссис Филлипс, – сказал он. – Мы здесь для того, чтобы спасти вас. За нами придут люди, которые хотят обидеть вас только из-за того, что вам обещал свою защиту Уиверн, и они хотят проучить его.
– Вот как? – Миссис Филлипс подозрительно взглянула на него. – А я вас знаю. Узнаю этот голос. Что вы здесь делаете в таком наряде, ваше сия…