— Где мать ребенка? — Спросила, смывая перчаточный тальк с руки.
— В комнате ожидания была. — Он тяжело вздохнул. Не любило у нас светило кардиологии с родственниками разговаривать.
— Я поговорю, Леш. Иди, отдыхай. — Потрепала его за плечо. Он благодарно улыбнулся.
С Алексеем мы были знакомы с института, он учился на кардиолога, я осваивала сестринское дело. Именно он заразил меня идеей спасать людские сердца. Такие хрупкие и в то же время абсолютно совершенные. Мы с самого начала сработались с ним, и после всегда стремились работать в одной бригаде. Вот только друг за двадцать два года умудрился завести семью и двух сыновей, один из которых сейчас активно грыз гранит, завещанный Гиппократом. А вот я…. У меня даже рыбок не было, потому что сдохли бы с голоду. Родители жили за городом у старшей сестры, дом которой полная чаша, а я жила в родительской квартире одна. Ну, как жила…. Спала я там. Иногда. По средам и субботам.
— Кто Беляевы? — Осторожно спросила, входя в комнату ожидания.
— Я. — Тут же вскинулась худенькая девушка, которой едва ли было больше двадцати пяти. — Как он?
Я подошла к ней.
— Операция прошла успешно. — Обрадовала ее. — Но ваш сын очень слаб, поэтому будем ждать. Критический момент — эта ночь. Но, думаю, он выстоит.
У женщины задрожал подбородок, и она вдруг набросилась на меня с объятиями. Вот потому Лешка и не любил вот это все.
— Спасибо. Спасибо вам. И хирургам спасибо. Я знаю…. Я знаю, что вы, Любовь Романовна, волшебница. Спасибо. Да храни вас бог. — Она разрыдалась.
У меня сердце нервно сжалось. Я подозвала медсестру из приемной и попросила накапать чего-нибудь успокоительного. Главное, самой не разреветься в такой ситуации, а то прецеденты были. В сестринскую я попала только через полчаса. Верочка уже разливала по кружкам чай.
— Люб, ты сегодня бледная какая-то. — Прокомментировала она, когда я тяжело опустилась на стул.
— С мое поживи, такая же будешь. — Я откинулась на спинку.
Я вообще по жизни странно выглядела. Белая, просто жемчужная кожа, зеленые глаза и темные волосы. Сейчас это все дополняли темные круги под глазами и возрастные морщинки. Вурдалаки из сказок удавились бы от зависти.
— Вообще-то, тебе всего сорок с копейками. Сорок один, кажется? Самый расцвет. — Подмигнула она.
Я поежилась, делая глубокий вдох. Почему-то было ощущение, что кислорода не хватает.
— Не знаю, о каком расцвете ты говоришь, а мне уже помереть хочется от всего этого. Устала я.
— Люб, а ты когда в последний раз отдыхала? — Подозрительно спросила женщина в голубом костюме.
Пожала плечами.
— Двадцать шестого, кажется. Это, если полноценно. А так, еще домой на полдня уезжала, да и здесь спала сколько-то. — Припомнила я.
— Люб, сегодня двенадцатое. — Укоризненно напомнила мне коллега.
Я нахмурилась. А я-то думаю, чего я так устаю…. Нужно перерыв взять хоть на один день. Сердце вновь неприятно кольнуло. Потерла грудь и потянулась к чаю. Что-то не так со мной сегодня, и чувство тревожности не отпускает….
— Люб, ты чего? — Вера настороженно разглядывала меня. — Болит что-то?
А на меня вдруг волной нахлынул дикий ужас. И все, потому что протянутая левая рука перестала меня слушаться. Ничего не могу сделать. Ничего. И сердце отчаянно стучит где-то в горле. И боль все нарастает с каждым ударом. Сглотнула, попытавшись успокоиться.
— Вер, зови Лешу. У меня приступ, кажется. — Я уже чувствовала существенное онемение конечностей, типичное для таких случаев, и сильнейшую боль в груди. Как же я не распознала признаки раньше? Ведь были…, были же…. — Быстрее. — Задыхаясь, поторопила запаниковавшую медсестру.
Она открыла дверь сестринской и заорала.
— Любе плохо. Скорее.
Я немного расслабилась. Леша, судя по всему, был в коридоре и ворвался в нашу каморку через пару секунд.
— Сердце, Леш. — Прошептала, чувствуя, как от недостатка кислорода кружится голова.
— Черт, Любка. — Выдохнул он, осторожно сгреб меня со стула и на полусогнутых понес меня куда-то, стараясь не трясти лишний раз.
Еще до того, как я начала отключаться, поняла, что умирать мне почему-то не страшно. Нет, страшно физиологически, как и всем, но… незавершенных дел у меня здесь практически не осталось. Не за что было цепляться.
— Люба! — Я слышала, как на меня орали. — Костя, коли быстрее. — Леша был в ярости. — Только попробуй, Безглазова. Борись, кому сказал!
Через некоторое время….
— Разряд. Давай еще. Еще, я сказал! — Алексей держал пластины дефибриллятора.