— Привет, папа.
— Ты не пострадала? Они заботились о тебе? — спросил Марш, пытаясь скрыть волнение в голосе, чтобы не напугать девочку.
Ответом было молчание, и Маршу пришлось проглотить обиду. За последние несколько месяцев, с тех пор, как он привез Сабрину домой, она часто выводила его из себя своим нежеланием общаться. Он жалел, что не может увидеть ее и убедиться собственными глазами, что она невредима.
— Она в порядке. Ни единой царапины, — ответила медсестра.
Дверь открылась, и вошел доктор Франклин.
— Дядя-врач сказал, что ты ничего не видишь, — внезапно объявила Сабрина. Природное любопытство одержало верх над ее скрытностью.
Губы Марша изогнулись в некоем подобии улыбки.
— Если ты говоришь о докторе Франклине, то он прав.
— Я буду считать это комплиментом, — заметил врач.
— Том? Откуда ты взялся? Я не знал, что ты здесь, — в присутствии друга Марш даже духом воспрянул. — Я всего лишь сказал Сабрине, что ты не ошибся насчет моей слепоты.
— Это скоро пройдет, — уверил его Том.
— Сабрина, хочешь посидеть со мной? — предложил Марш, похлопав здоровой рукой по одеялу. Хотя голос дочери слегка развеял его тревогу, ему отчаянно хотелось прикоснуться к ней.
— Кейт, помоги ей влезть на кровать, — велел доктор Франклин.
— Кейт? — переспросил Марш, и у девушки дрогнуло сердце.
— Кейт хорошая. Она заботилась обо мне.
— И обо мне тоже. Спасибо, Кейт, за все, что вы для нас сделали.
— Пожалуйста, — буркнула она, усаживая Сабрину на постель.
Марш почувствовал движение рядом с собой и инстинктивно протянул руку. Он прикоснулся к теплой, гладкой коже, и по его пальцам словно искра пробежала.
Внезапно в воздухе появилось какое-то напряжение, природу которого Марш понять не мог. Сбитый с толку, он сжал чье-то запястье, но, судя по размерам, принадлежало оно не Сабрине.
Марш услышал резкий вздох, и одновременно ощутил запах жасмина. Это был тот самый аромат, который так взволновал его несколько минут назад. И снова на краю его сознания промелькнуло какое-то отдаленное воспоминание, чтобы сразу же исчезнуть.
— Папа, это рука Кейт. — Детский смех привел Марша в чувство, и он немедленно разжал пальцы.
— Простите.
— Ничего страшного, — ответила девушка горловым шепотом.
Она попятилась, стараясь не замечать удовольствия, вызванного его прикосновением и ясно говорящего о том, что Марш по-прежнему возбуждает ее, как ни один другой мужчина.
— Кстати, Марш. Я не знаю, успела ли рассказать тебе Кейт, но твоих родителей нет на ранчо. Они заграницей.
— А как же Спенсер? Он-то хоть здесь? — Несколько недель назад Марш в разговоре с матерью подтвердил, что собирается приехать к концу августа. Но ему удалось покончить с делами на две недели раньше, и он решил устроить сюрприз.
— Боюсь, что нет. Они всей семьей вылетели в Ирландию.
— В Ирландию! Ах, да! Спенсер же говорил о ежегодном аукционе. Я и не думал, что родители захотят поехать с ним.
— К несчастью, это все усложняет.
— Ты о чем?
— Нужно что-то решить насчет Сабрины, пока к тебе не вернется зрение.
— Минуточку. — Марш пытался сохранить спокойствие. — Что решить? — Он махнул рукой в ее сторону и нащупал пальцами ее волосы.
— Я мог бы забрать Сабрину к себе домой, — сказал Том, — но Эми, моя четырехлетняя дочь, болеет ветрянкой. Так что этот вариант не проходит.
— А как же ваша домработница миссис Би? — вмешалась Кейт, вспомнив пожилую женщину, работавшую в семье Даймондов на протяжении многих лет.
Марш медленно покачал головой.
— Миссис Би уволилась в начале года и переехала к брату в Аризону.
— Ей не нашли замену? — спросил Том.
— Нет. Папа взял кухню на себя. Он обожает готовить, — пояснил Марш. — Я собирался дать объявление в газету, чтобы найти няню на неполный рабочий день.
— Боюсь, у нас нет выбора, — заключил Том.
— Подожди, — остановил его Марш, понимая, что Том вынужден будет отправить его дочку в приют. А малышка и так пережила слишком много потрясений в свои пять лет. — Том… — начал он, пытаясь придумать какое-нибудь решение. — Мы оба согласны, что мое… э… зрение восстановится к утру, и я смогу вернуться домой. Может, ты позволишь Сабрине переночевать в больнице? Как ты думаешь, Сабрина? Ты не против остаться здесь, со мной.
— А где я буду спать?
— Доктор Франклин наверняка отыщет для тебя кровать и разрешит тебе лечь в этой комнате, — ответил Марш, радуясь, что девочка не отвергла с порога его предложение.
— Не торопись, — осадил его Том.
— Ай… не вредничай, Том! Разве это такая уж невыполнимая просьба? — начал уговаривать Марш. — А если тебя беспокоят больничные правила, ты всегда можешь сказать, что оставил Сабрину на ночь для обследования. Ты еще не забыл, что она тоже попала в аварию?
Кейт с интересом прислушивалась к спору. Сболтнув сгоряча о домработнице, она прикусила язык, испугавшись, что Марш спросит у нее, откуда она знает о миссис Би. Но, кажется, он ничего не заметил.
Судя по затянувшемуся молчанию, доктор Франклин колебался. Марш предложил ему вполне приемлемый выход.
— Думаю, это возможно. Кейт, поищи еще одну койку и прикати ее сюда. А я займусь оформлением.
— Да, доктор, — ответила медсестра и поспешила уйти.
Секунду спустя Кейт вкатила в палату с помощью санитара еще одну больничную койку. Доктор Франклин уже исчез.
— Кейт? — неуверенно обратился к ней Марш. — Ты не возражаешь, если я буду называть тебя по имени?
— Конечно, нет, — ответила девушка, развернув чистую, накрахмаленную простыню.
— Сколько сейчас времени?
— Половина десятого. А что?
— Сабрина говорит, что проголодалась. Здесь можно найти какую-нибудь еду?
— Конечно. Как только кровать застелю, спущусь в буфет и посмотрю, что там есть. Бутерброд с ореховым маслом и стакан молока вас устроит? — спросила Кейт, тщательно заправляя края простыни под матрас.
— Да, — торопливо ответила Сабрина. — А можно, я поем в постели?
— Конечно, — сказала Кейт, надевая наволочку.
— А моя мама никогда не разрешала мне есть в постели.
— Здесь, в Кинсайде, можно, — веселым тоном заявил Марш. — Ведь, правда, Кейт?
У девушки замерло сердце при этом небрежном, но дружеском обращении.
— Это точно, — согласилась она, разгладив одеяло, радуясь, что он не может видеть ее покрасневшие щеки. — Вообще-то, здесь, в Благотворительной больнице, пациентам положено есть в постели, — добавила она, и от тихого смеха Марша ее бросило в дрожь.
— Ух, ты! Честно? — спросила Сабрина, по-видимому, подозревая, что ее разыгрывают.
— Честно, — ответила Кейт с улыбкой.
— Ты давно работаешь медсестрой, Кейт? — неожиданно поинтересовался Марш.
— Семь лет.
— И все это время в Благотворительной больнице?
— Нет. Здесь я временно, пока медсестры в отпусках. Завтра утром кончается моя последняя смена, а затем мне придется что-нибудь себе подыскать, пока в сентябре не откроется новый корпус.
— Ты будешь работать в новом корпусе?
— Да, — ответила Кейт, сама не зная, что заставило ее так разоткровенничаться. — С вашего позволения, — продолжила она, — я сейчас спущусь в буфет, а то в десять он закроется. Вам тоже что-нибудь принести?
— Спасибо, не надо.
— Скоро вернусь. — Кейт улыбнулась Сабрине и выскользнула из палаты.
Буфет на третьем этаже оказался совершенно безлюдным. Девушка попросила одну из поварих приготовить бутерброд с ореховым маслом и, дожидаясь, начала вспоминать причины своего возвращения в Кинсайд после развода.
В тот год Кинсайд оказался первым городом, куда они приехали с отцом, и Кейт по опыту знала, что не последним. Папе редко удавалось удержаться на работе дольше чем на пару месяцев. Обычно его увольняли за пьянку, за драку, или же по обеим причинам одновременно.
Они прожили здесь семь месяцев, вдвое больше обычного. Впервые в своей жизни Кейт почувствовала себя как дома и даже нашла подругу.