Девочка нахмурила бровки, о чем-то задумалась, затем хитро улыбнулась.
— А если бы папа нарвал вам цветы с клумбы, вы бы тоже его отругали?
— Конечно, — рассмеялась, — только я не представляю себе твоего отца, занимающегося чем-то подобным, — сказала, а перед глазами картинка: успешный бизнесмен в дорогом костюме рвет цветы с клумбы, весь в земле, но почему-то счастливый и довольный.
— Хорошо, мы учтем, — важно кивнул ребенок.
Глядя на девчушку, в припрыжку бегущую к друзьям, покачала головой. Что вообще творится у детей в голове?
— Оксана Андреевна, — ко мне подошла заведующая, почему-то дико серьезная и явно чем-то недовольная, — нам надо с вами поговорить.
— О чем? — нахмурилась. — Что-то произошло?
— Надеюсь, что нет, — покачала головой женщина, вообще редко выходившая из своего кабинета в рабочее время. — Зайдите ко мне вечером.
— Хорошо, — кивнула, недоумевая.
Что могло случиться? Вроде, слухи про меня и Строганова никакие по садику не ходили, если после праздника родители что-то и обсуждали, то не делились этим с воспитателями и нянечками. Что определенно меня радовало. Не могу даже представить, чтобы со мной было, если бы обо мне судачили все подряд. К тому же, если учесть, что между мной и Максимом в реальности ничего нет. Даже намека.
Про наш единственный поцелуй, случившийся несколько недель назад, я постаралась забыть. Судя по молчанию мужчины, это был лишь порыв. Ничего для него не значащий. А я, как бы ни хотела, не собиралась вешаться на бизнесмена. Это было бы уже слишком.
Весь оставшийся день думала, о чем же хочет со мной поговорить Маргарита Аркадьевна. Слишком уж недовольной она выглядела. Еле дождалась, пока всех ребят заберут. И опять Строгановы были последними. И снова их забирал Володя. В глубине души мне очень хотелось, чтобы хоть раз это сделал Максим. Хотелось его увидеть, хотя бы издалека.
Подавив тяжелый вздох глупой дурочки, влюбленной в несбыточную мечту, закрыла дверь в группу и направилась к нужному мне кабинету. Под ложечкой сосало от дурного предчувствия. Некстати вспомнила слухи о предстоящей реорганизации — что-то насчет слияния двух садиков. Но насколько я знала, даже после реорганизации групп в саду не должно было стать меньше. Да и до конца года оставалось всего ничего, пара месяцев. Вряд ли сейчас будут проводить какие-то пертурбации. Я надеюсь…
Постучалась в логово зверя, не услышав отклика, неуверенно заглянула внутрь. Маргарита Аркадьевна разговаривала по телефону, судя по нахмуренному выражению лица, то, что ей говорили на том конце, женщине не нравилось. Заметив меня — кивнула головой на стул. Значит, разговор не настолько конфиденциальный.
— Хорошо. Я вас услышала. До свидания, — отрывисто бросила заведующая и положила мобильник на стол. Прикрыла глаза, видимо, досчитала до десяти и внимательно на меня посмотрела.
— Не буду ходить вокруг, да около, — заявила женщина, сцепив руки в замок и положив на него подбородок.
Предчувствие усилилось. Взгляд Маргариты Аркадьевны не обещал мне ничего хорошего.
— Вы, верно, слышали о предстоящем слиянии нашего сада с соседним, — сказала она, дождалась, пока я кивну, и продолжила, — к сожалению, после реорганизации с частью сотрудников и нам, и тому саду придется попрощаться.
Я знала, что услышу, еще до того, как та снова открыла рот.
— И вы одна из них. Мне жаль.
Врет, ни черта ей не жаль. В глазах ни капли сожаления. Да и не стоило его ждать от этой железной леди. Помнится, она как-то уволила уборщицу лишь из-за того, что та плохо убрала ее кабинет.
Я пыталась собраться с мыслями, хотела, что-то ей возразить, но только придумала, что именно, как она подняла руку, останавливая меня.
— Поверьте, вы — отличная воспитательница, о вас только хорошие отзывы, но до меня дошли также слухи о ваших отношениях с отцом одних из наших воспитанников, — недовольно поджала губы, словно говорила о каком-то совершенном мной преступлении. — И, учитывая данные обстоятельства, я вынуждена с вами попрощаться. Не хотелось бы, чтобы про наш сад ходили подобные слухи по городу. Мы слишком дорожим своей репутацией.
Какой, к дьяволу, репутацией? Говорит так, словно является заведующей элитного детского сада, в который ходят дети знаменитостей, а не обычного — среднестатистического, каких в городе пруд пруди.
Понимая, что спорить с ней бесполезно, лишь спросила:
— С какой даты писать заявление?
— Последние даты мая, когда учебный год официально закончится, — фальшиво улыбнулась Маргарита Аркадьевна. — Оставшиеся два месяца вы доработаете в обычном режиме. Уверена, вы сможете найти место, достойное ваших талантов, — растянула губы в еще более мерзкой ухмылке.
— Да, я тоже, — хмыкнула, вставая. — До свиданья, Маргарита Аркадьевна. Хорошего вечера.
— И вам, — кивнула мне, вздохнув с облегчением.
Стремительно вышла из кабинета мегеры, стараясь не расплакаться. В голове билась единственная мысль — у меня осталось всего два месяца с малышами Строгановыми. А потом я их больше никогда не увижу. От этого было больнее всего. Хоть я и любила свою работу, но Маргоша права — я смогу найти себе другое место. Но уже без них.
Максим
С улыбкой отложил результаты проверок. Наконец, они закончились, и все с успехом. Илья, такой же довольный, подписывал очередной заключенный нами контракт. Определенно, наши усилия не прошли даром. Даже, если Ушманский (или кто там за ним стоит) хотел уничтожить наш бизнес — у него это не получилось. Жаль только, что Илье так ничего и не удалось выяснить по этому поводу.
Правда, теперь я должен родителям и Володе, которым пришлось присматривать за детьми в те дни, когда я не мог вырваться с работы, пытаясь потушить все пожары.
Когда мы только остались одни, пообещал себе и им, что буду больше времени проводить с малыми и не задерживаться по вечерам, но постоянно нарушал это обещание. Благо, они все понимали и не обижались. И радует, что даже, если не я укладывал их спать, они больше не говорили про свой страхи о том, что я их брошу. Надеюсь, они действительно так не думали.
Правда, если верить тому, о чем они постоянно болтали, когда я все-таки проводил с ними время, точнее, о ком, их маленькие головки были забиты своей воспитательницей. Не проходило и дня, чтобы они не пели Оксане Андреевне дифирамбы, даже мои родители уже все про нее знали.
Мама смеялась и говорила, что они просто обязаны как-нибудь познакомиться с этой чудо-женщиной. Пока им не везло, в те редкие дни, когда они забирали детей из сада, Оксаны в группе не было, или она была слишком занята и не могла уделить им время. Лишь бросала торопливое «Здравствуйте» и куда-то убегала. По крайней мере, так происходило, если верить отцу. Мать почему-то ничего не говорила по этому поводу.
Я же так и не смог выкинуть волшебницу из головы. Каждый день вспоминал наш поцелуй, легкую дрожь, охватившую девушку, тихий стон, сорвавшийся с губ, когда я отстранился. Дошло до того, что мне начали сниться сны эротического содержания с участием русоволосой бестии.
Не выдержав, я поделился как-то своей бедой с Моровым. Тот, ожидаемо, поржал надо мной, а когда из него вышло все дерьмо, предложил выбить клин клином, а именно, переспать с какой-нибудь цыпочкой. Готов был поделиться парочкой телефонов дам, которые по его мнению могли бы меня заинтересовать. Но я отказался. Помимо того, что я постоянно думал об Оксане, у меня не было ни малейшего желания заменять ее кем-то другим. Либо она, либо никто.
Учитывая, что девушке я не звонил и не предпринимал никаких попыток с ней сблизиться, мне грозило всю оставшуюся жизнь провести на сухом пайке. Ну, или пока не отпустит.
Моров лишь качал головой и утверждал, что я сошел с ума. Вполне возможно так и было. Вел я себя точно неадекватно. Может, все-таки пора перестать над собой издеваться и послушать свое сердце и своих детей? Попробовать построить отношения с прекрасной волшебницей, околдовавшей меня в один прекрасный день.