Стюардессу мы нашли в буфетной. Она лежала на полу, на левом боку, и рассыпавшиеся черные волосы закрывали ее лицо. Она тихо стонала, но это не был стон человека, страдающего от боли. Ее пульс был достаточно ровным, хотя и учащенным.
Джекстроу наклонился над ней одновременно со мной.
— Поднимем ее, доктор Мейсон?
— Нет, — я покачал головой. — Кажется, она приходит в себя и сможет сама сказать, что с ней: так будет быстрее, чем если мы попытаемся установить это сами. Накроем ее одеялом, пусть отлежится. Наверняка есть кто-нибудь, кто нуждается в помощи больше, чем она.
Дверца, ведущая в главную, то есть пассажирскую каюту, была заперта. По крайней мере, мне так показалось, но я был твердо уверен, что в нормальных условиях ее никогда бы не заперли. Возможно, ее заклинило в результате сотрясения в момент катастрофы. Для полумер времени не было. Мы оба отступили на шаг и затем с размаху ударили в дверь плечами. Она подалась внезапно на три или четыре дюйма, и одновременно с той стороны раздался резкий крик боли.
— Осторожно, — сказал я, но Джекстроу уже отступил. Я повысил голос: — Отойдите от двери, слышите! Мы хотим войти!
С той стороны донеслось какое-то невнятное бормотание, вылившееся в стон и шарканье ног, будто кто-то пытался встать. Потом дверь открылась, и мы быстро вошли.
Волна горячего воздуха хлынула мне в лицо с силой почти физического удара. Я чуть не задохнулся, почувствовал страшную слабость, ноги мои подкосились, и казалось, что я вот-вот упаду. Тем не менее мне удалось достаточно быстро прийти в себя, и я захлопнул за собой дверь. Поскольку моторы не работали, а тонкая сталь фюзеляжа — плохая защита от внешнего холода, эта теплая атмосфера, конечно, не могла долго сохраниться, но, пока тепло еще не ушло, оно могло спасти тех, кто остался в живых. Мне в голову пришла одна мысль, и, игнорируя человека, который стоял передо мной, слегка пошатываясь и ухватившись рукой за спинку кресла, а другой — потирая окровавленный лоб, я повернулся к Джекстроу:
— Внесите сюда стюардессу. Воспользуемся возможностью, хотя она и минимальная. Для нее надежнее быть здесь, даже если у нее сломаны ноги, чем оставаться там с простой шишкой на лбу. А ее одеялом накройте радиста. Только ни в коем случае не трогайте его!
Джекстроу кивнул и вышел, быстро закрыв за собой дверь. Я повернулся к человеку, который все еще стоял в проходе, пошатываясь и проводя рукой по окровавленному лбу. Мгновение он смотрел на меня, потом перевел непонимающий взгляд на кровь, капавшую на его ярко-красный галстук и голубую сорочку, которые страшно контрастировали с его светлыми габардиновыми брюками. Потом он сильно зажмурил глаза, потряс головой, словно прогоняя заполнявший ее туман, и спросил:
— Простите за банальный вопрос... Но что... что произошло? — Голос его был спокойным, глубоким, и владел он им превосходно.
— Авария, — кратко ответил я. — Вы что-нибудь помните?
— Ничего... То есть, ну, толчок, потом громкий, пронзительный, режущий звук и дальше...
— А потом вы ударились о дверь. — Я жестом показал на капли крови у порога. — Присядьте на минуту. Вам сейчас станет лучше.
Я уже перестал им интересоваться, все мое внимание сосредоточилось на самом салоне. Я ожидал, что увижу сорванные и опрокинутые кресла, но все они оказались в образцовом порядке: по три слева от меня, по три — справа. Передние места каждой секции обращены к хвосту, задние — к голове самолета. Более того, я ожидал, что увижу людей, израненных, оглушенных, стонущих, разбросанных между креслами и в проходе, но в просторном пассажирском салоне было почти пусто, и ни один звук не нарушал безмолвия.
Впрочем, это было не совсем так. Помимо сидящего передо мной человека я обнаружил еще девятерых. Двое лежали в начале прохода. Один, крупный, широкоплечий, с курчавыми темными волосами, опирался на локоть и оглядывался кругом, озадаченно хмурясь. Близ него, упав на бок, лежал другой, маленький, намного старше, но все, что я мог по-настоящему разглядеть, было несколько прядок черных волос на лысой голове. На нем была куртка из клетчатой материи, казавшаяся на два размера больше, чем нужно, и клетчатый галстук самой кричащей расцветки. По всей вероятности, эти двое сидели рядом в кресле с левой стороны, и их выбросило из кресел, когда самолет врезался в торос и дал крен на левое крыло.