— Благодарю вас, сенатор. Вас, по крайней мере, я знаю... — И действительно, благодаря его великолепному таланту создавать саморекламу половина западного мира знала, кто такой этот громогласный, яростный, но честный противник коммунистических идей, сенатор с юго-запада. — Собрались в поездку по Европе?
— Вроде этого. — У него был свойственный политику дар придавать даже самым незначительным словам государственное значение. — Как председатель одной из наших комиссий, я... Впрочем, назовем это поездкой для сбора фактов.
— Жена и секретарь отправлены заранее на скромном пассажирском пароходе, так я понимаю, — кротко заметил Веджеро и покачал головой. — Ну и здоровую же кучу грязи разгребли ваши мальчики из комиссии Конгресса... Той комиссии, которая расследовала расходы американских сенаторов за границей.
— Совершенно ненужное замечание, молодой человек, — холодно заметил Брустер. — И к тому же оскорбительное.
— Наверное, вы правы, — согласился Веджеро. — Но это вырвалось у меня непроизвольно. Прошу простить, сенатор.
Было видно, что молодой человек говорил искренне.
«Ну и сборище, — почти с отчаянием подумал я. — Вот уж повезло! И с ними нам предстоит жить среди льдов Гренландии! Делец, звезда музыкальной комедии, священник, боксер, несдержанный на язык, хотя и с культурной речью, его менеджер-паяц, молодая светская бездельница из Лондона, ее юная горничная-немка, сенатор, молчаливый еврей, стюардесса, близкая к истерическому срыву, по крайней мере с виду, и тяжело раненный пилот, жизнь которого висит на волоске». Но как бы то ни было, а они оказались у меня на руках, и на меня легла тяжелая ответственность сделать все возможное, чтобы переправить этих людей в безопасное место.
Эта перспектива ужасала меня. Как, черт возьми, хотя бы приступить к этому? Как выполнить эту задачу с людьми, не имеющими соответствующей одежды, способной защитить их от режущего ветра и нечеловеческого холода, с людьми, не имеющими ни знаний, ни опыта передвижения по Арктике, не обладающими, за двумя-тремя исключениями, физической силой, которая так необходима в жестких условиях. Путей к решению этой проблемы я не видел.
Но если в этот момент они и были чего-то лишены, то отнюдь не дара речи. Животворное тепло бренди, к несчастью, точнее, к несчастью для меня, оказало побочное действие, оно развязало им языки. У них были наготове тысяча и один вопрос, и они, видимо, считали, что на каждый из них у меня есть готовый ответ.
Строго говоря, они задали мне всего полдюжины вопросов, но в тысяча и одной вариации: как мог пилот отклониться от курса на многие сотни миль? Может быть, испортились приборы? Или пилот сошел с ума? Но ведь рядом с ним был его помощник и второй пилот! Или, может быть, отказало радио? Когда они вылетели из Гандера, было страшно холодно, так, может быть, обледенели закрылки или рычаги управления, и это заставило самолет отклониться от курса? Но если бы это случилось на самом деле, почему же никто не предупредил пассажиров о возможной аварии?
Я постарался как молено убедительнее ответить на их вопросы, но последние из них в сущности сводились к одной теме, о которой я знал не больше, чем они.
— Но вы недавно сказали, что, может быть, знаете о чем-то больше, чем мы, — возразил Коразини, устремив на меня пристальный взгляд. — О чем же, доктор Мейсон?
— Что-что? Ах да, припоминаю...— На самом деле я ничего не забывал, но в моей голове уже начали появляться мысли, которые подсказывали мне, что лучше держать все свои соображения при себе. — Видите ли, мистер Коразини, я не могу сказать, что знаю, ведь меня в самолете не было, когда произошла авария, но я могу кое о чем догадываться, далее не имея достоверных данных. Догадки мои основаны на научных наблюдениях, сделанных на нашей и на других подобных станциях в Гренландии, отчасти за последние полтора года.
Уже больше года мы наблюдаем интенсивную пятнообразовательную деятельность солнца, кстати, это один из пунктов, входящих в программу Международного Геофизического Года, и надо вам сказать, что сейчас мы переживаем период самой высокой активности, какая отмечалась в нашем столетии. Возможно, вы знаете, что пятна на солнце или, вернее, излучение солнечных частиц из этих пятен является непосредственной причиной северного сияния и магнитных бурь, а эти явления связаны, в свою очередь, с изменениями в ионосфере. Эти изменения практически всегда служат помехой для радиосигналов, а если они достаточно сильны, то могут и полностью прервать нормальную радиосвязь. Кроме того, они вносят временные изменения в процесс земного магнетизма, что совершенно выводит из строя компасы. — Все, что я говорил, в какой-то степени было действительно так. — Конечно, чтобы все это произошло, нужны экстремальные условия, и я почти уверен, что именно такая история и приключилась с вашим самолетом. Когда астральное пилотирование, то есть ориентация по звездам, невозможно, как и было в эту ночь, вы полностью зависите от радио и компасов. Ну, а если и те, и другие перестают действовать, что остается делать?