— Еще одна потеря? —спросили.
— Боюсь, что да. — Он покрутил диски, никакого эффекта. — Новая модель, но теперь ее можно только выбросить, док. По-моему, лампы. Все-таки захвачу его. Стоил мне двести долларов два дня назад.
— Двести? — Я присвистнул. — За эти деньги можно купить два. Джесс подберет вам лампы. У него несколько десятков в запасе.
— Бесполезно, — Коразини покачал головой. — Новейшая модель, вот почему он такой дорогой.
Захватите его, — посоветовал я. — Захватите, и вам его отремонтируют в Глазго. Слышите? Это Джекстроу.
До нас донесся лай собак. Не теряя времени, мы быстро выгрузили собранные вещи в сани Джекстроу. В багажном отделении мы обнаружили двадцать пять чемоданов разной величины. Чтобы перевезти все это в наш домик, пришлось совершить две поездки. Во время второй поднявшийся ветер дул нам прямо в лицо, взметая снежную пыль. Погода на плато в Гренландии самая неустойчивая в мире. И ветер, которого совсем не было последние несколько часов, вдруг вновь задул и неожиданно изменил направление на южное. Я не знал, что это нам сулит, но подозревал, что ничего хорошего.
Пока мы перевозили вещи, успели продрогнуть до костей. Коразини посмотрел на меня трезвым, оценивающим взглядом. Его трясло от холода, нос и одна щека побелели, и, когда он снял рукавицы, поврежденная рука тоже была белой, холодной и как будто неживой.
— Мы пробыли на открытом воздухе всего полчаса. Неужели это результат...
— Боюсь, что да.
— И нам предстоит пробыть на воздухе приблизительно семь дней и семь ночей! Боже милостивый! А эта старушка, мисс Ле Гард? А Брустер и Малер?.. — Он замолчал, невольно содрогнувшись от боли. А я подозревал, что нужно многое, чтобы заставить этого человека содрогнуться от боли. Энергичный массаж восстановил кровообращение. — Это почти самоубийство!
— Точнее, это игра! Или последняя ставка в игре, — поправил его я. — Самоубийством будет оставаться здесь и умереть с голоду.
— Вы очень точно сформулировали альтернативу. — Он улыбнулся, но глаза его смотрели по-прежнему холодно и решительно. — Хотя, пожалуй, вы правы.
В этот день завтрак состоял из чашки супа и крекеров: скудная пища в любых условиях и совершенно недостаточная для того, чтобы поддержать и согреть людей, которым предстояло работать на морозе в течение нескольких часов. Но ничего не поделаешь: если нам даже понадобится неделя, чтобы добраться до побережья, то лучше уж сразу садиться на рацион.
За какие-нибудь два-три часа температура воздуха вдруг резко повысилась, на плато такие явления — обычная вещь, и, когда мы выбрались из люка и направились к тягачу, начал падать снег. Повышение температуры не предвещало ничего хорошего: южный ветер принес с собой не только снег, но и высокую влажность. Холод стал почти невыносимым.
Мы содрали с тягача покрывавший его брезент, который тут же треснул и разорвался. Но теперь я уже не заботился о том, чтобы сохранить его, и наши гости впервые увидели то, от чего зависела их жизнь. Я медленно осветил тягач своим фонариком (на плато уже опустилась тьма полярной ночи) и услышал подавленное, почти беззвучное восклицание. После паузы Коразини произнес:
— Н-да... Наверное, вывезли его из музея, пока дежурный смотрел в другую сторону. — Он тщательно избегал проявления каких-либо эмоций. — Или, может быть, вы нашли его здесь в момент прибытия, забытый со времен последнего ледникового периода?
— Он, конечно, староват, — согласился я. — Довоенный. Но это все, что мы могли себе позволить. Британское правительство не столь щедро на расходы по случаю Международного Геофизического Года, как русские или как ваши правители. Узнаете? Это прототип, предок современного арктического тягача.
Никогда не видел такого. Чье это производство?
Французское. «Ситроен 10-20». Небольшой мощности, как видите, узкоколейный и слишком короткий для своего веса. На пересеченной местности настоящий гроб. По обледенелому плато ползет довольно прилично, но если выпадает хоть немного снега, то вам лучше пересесть на велосипед. Но это все, что мы имеем.
Коразини не сказал больше ни слова. Видимо, с него было достаточно, ведь недаром он был управляющим фирмы, производящей одни из лучших тягачей в мире. Правда, разочарование ничуть не повлияло на его энергию и непоколебимую решительность. Несколько последующих часов он работал как демон. Веджеро не отставал от него.
Не прошло и пяти минут с начала работы, как мы были вынуждены остановиться, чтобы натянуть на принесенные из туннеля алюминиевые шесты парусину и тем самым оградить тягач с трех сторон от снега и пронизывающего ветра. Ветер проникал даже сквозь несколько толстых слоев одежды, в которую облачились мои помощники. Под защитой этой парусины мы поставили также портативную масляную печурку: ведь иллюзия тепла это лучше, чем ничего. Несмотря на все эти меры, время от времени каждому из нас приходилось спускаться в домик, чтобы отогреть руки-ноги и вернуть жизнь в окоченевшее тело. Только Джекстроу и я, в наших оленьих одеждах, почти все время оставались наверху.