— Я не против. Тем более, парень взрослый, и может сам распоряжаться своей жизнью. Я в его возрасте отправился путешествовать, хотя на мне тогда тоже было хозяйство — спасибо Насте с мужем, присмотрели. Так что я могу понять, что ему в этом возрасте хочется иных впечатлений, чем сидеть в деревне и окучивать грядки.
В этот момент муж взглянул на меня, и в его взгляде мне почудилась доля вины. Он винит себя за то, что Слава была вынуждена провести юность в деревне с ним, няньча детей?
Ну, с одной стороны, я Славку хорошо понимала. Наверное, залети я сама в 19 лет, обозлилась бы еще так на парня. У меня же планы, Кембридж, карьера. Но всё-таки в процессе создания детей участвуют оба, и несправедливо возлагать вину на одного только мужика. Хотя, я же не знаю, что у них там произошло. И лезть туда не собираюсь. Вернётся Славка — пусть сами разбираются. Надеюсь, всё же, моя миссия не в том, чтобы наладить отношения этих двоих. Где я, и где семейная психология?
— Есть еще один момент, — осторожно проговорила я, не желая случайно нарушить едва установившийся контакт с «мужем», — Гриша может поступить сейчас только в Международную Академию Магии, а это довольно далеко.
— И что? — не понял Гиртан. Ну да, он же в этом возрасте весь свет объехал.
— И я хочу его проводить.
— Что? Зачем?
— Ну, я же мать и волнуюсь за него, — выдала я заранее приготовленную фразу.
— Влада, он уже взрослый, — покачал головой Гиртан, явно не принимая этот аргумент.
— Дети остаются детьми для своих родителей, даже когда вырастают, — эту фразу я часто слышала от своей мамы.
— А остальные дети в это время будут вдали, без матери?
— Они будут в безопасности, а за Гришу я буду волноваться. Вот доберётся, поступит — тогда я со спокойной душой уеду домой.
Лесоруб задумался, поглаживая бороду. Наконец, сказал:
— Тогда нам нужно успеть снять урожай до начала осени. Настасья с мужем присмотрят за хозяйством. А мы отправимся сразу после сбора урожая. До второго месяца осени как раз успеем добраться.
— Мы?!
— Конечно, мы, — спокойно кивнул Гиртан, — Григорий уже мужчина, но его одного мало для вашей защиты. К тому же он слишком молод и неопытен. Я еду с вами.
— А дети? — обалдело спросила я.
— А с детьми Настя посидит — ей не впервой. Да и не маленькие они уже — будут помогать по хозяйству. А Андрейку ты же всё равно планировала с собой взять?
Я кивнула. Хоть и было страшно брать мелкого в дорогу, но как его оставить одного в таком возрасте? А ждать, пока подрастёт, я просто не могла.
— Ну вот, поедем вчетвером, — заключил Гиртан.
Я смотрела на него и не верила, что разговор, который предвещал быть довольно тягостным, прошёл так легко. Повезло Славке: это же не муж, а золото! А я-то думала — тиран и деспот. Не иначе, как суровая внешность в заблуждение ввела. Ну и не совсем удачное начало знакомства.
***
Вечером, уложив детей спать, мы с Гиртаном вышли в сад и устроились в беседке, чтобы продолжить начатый утром разговор. Было уже довольно прохладно, так что я завернулась в теплую шерстяную шаль. Вообще, сейчас здесь была поздняя весна, так что днём бывало даже жарко, но ночи всё-таки ещё прохладные. Названий у месяцев тут, вроде бы, не было. Просто «первый месяц осени» или «второй месяц зимы», а сейчас шел последний месяц весны. То есть, у нас есть три с небольшим месяца до поездки, которая, по нашим меркам, состоится в начале сентября. А занятия в академии, тут, получается, начинаются с октября, то есть, со второго месяца осени. Я спросила у Гиртана, почему именно так, на что он пожал плечами, мол, это же само собой разумеется, но всё-таки ответил:
— Так после снятия урожая.
В общем, основной урожай снимали в августе-сентябре, а в октябре — оставшуюся, малую часть, так что семьи легко могли отпустить детей на учебу. А заканчивалась учеба в конце апреля, когда надо было делать новые посадки. Всё просто. Мне стало интересно, а как же гномы? Они-то вряд ли что-то выращивают в горах. Однако оказалось, что добыча камней в каменоломнях, которой они занимались, тоже осуществлялась в теплое время года, так что и у них проблем с отправкой детей на обучение не было.
Я задавала вопросы Гиртану о его и о своей жизни, надеясь побольше узнать об этом мире. Он отвечал поначалу скупо, неохотно, но иногда распалялся, особенно рассказывая о своих юношеских приключениях. В такие моменты я понимала, что и на него самого семья и ответственность свалились слишком рано. Всё-таки они тут живут дольше и взрослеют медленнее.
— А мои родители остались в «Сизых холмах»? Они живы? Мы поддерживаем общение? — меня интересовал этот вопрос.
— Да, они остались там, как и твой младший брат, Несент. Сейчас ему уже лет 30, наверное. Но связь вы не поддерживаете — а как? Мы не выездные с момента рождения Гришки, а родителям твоим тоже не до поездок — у них работников мало и так, не на кого хозяйство оставить. Ваша деревня далеко отсюда находится, недели три пути. Если хочешь, можем заехать по пути в Академию, это добавит нам всего пару дней дороги.
— Да, наверное, — растерялась я. А вдруг родители Славы поймут, что я — не я? Хотя ни муж, ни дети не догадались. Еще немного обидно за Славу, что с её родителями повидаюсь я, а не она, хотя она наверняка по ним скучает. Первый раз за 20 лет в гости собрались — и то она оказалась в пролёте. Но ведь должны же они были как-то общаться между собой, переписываться хотя бы?
— А как же письма? — чуть не добавила «телефон», но вовремя прикусила язык.
— Письма? — удивился Гиртан, — Мы же не маги, у нас магической почты нет.
М-да, отсталое какое-то общество. Как же они тут вообще без связи живут?
— А простые люди, что, совсем не посылают никаких сообщений друг другу? Мало ли, вдруг что-то важное? Не отправляют там, ну не знаю, гонцов?
— Гонцов?
— Людей, которые доставят письмо по адресу.
— Нет, — покачал головой Гиртан, — в случае чего-то важного, простые люди сами едут. А если человек побогаче, то может мага нанять для отправки, они почти в любом крупном городе есть. Такое письмо доходит мгновенно, а этот, как ты сказала — гонец? — всё равно едет с обычной скоростью, так что, с тем же успехом можно самому съездить. Кроме того, большинство деревенских жителей ни читать, ни писать не умеют.
— А мы? — спросила я.
— А мы умеем, — тут он впервые улыбнулся на моей памяти. Из-за усов и бороды сама улыбка была почти незаметна, но легко определялась по глазам: карий взгляд потеплел, а в уголках глаз собрались морщинки.
— Я не всё время просто бродил по свету, — пояснил Гиртан, — я много учился, даже академию закончил. А тебя я сам научил, еще до рождения первенца. Потом просто некогда стало.
— А какую академию ты закончил, на кого учился?
Тут Гиртан почему-то опять помрачнел, и ушёл в себя — не ответил, то есть. Ну, я и не стала настаивать, мало ли — может, плохие воспоминания?
Тем более, что про всё остальное он вполне охотно рассказывал — и весьма интересно, кстати. Больше всего, насколько я поняла, из других рас ему понравились тролли. Гиртан с таким восторгом отзывался об их умении слушать землю, ухаживать за полями и огородами, что я и сама невольно проникалась уважением к этим трудягам. По словам Гиртана, люди не могли сравниться с троллями в земледелии. У тех — настоящий талант или дар, если угодно. Примерно как у эльфов — с лесами, а у гномов — с камнем.
Я вспомнила мультсериал про аватара, который рассказывала детям уже несколько вечеров подряд, и спросила, нет ли тех, кто так же хорошо бы дружил с водой?
— С водой? — недоуменно спросил Гиртан. Кажется, я опять что-то не то ляпнула, — Да какая же в этом польза? Нет, я не знаю никаких рас, которые жили бы в воде, и могли её понимать.
— Может, потому и не знаешь, что они в воде живут, а с другими народами не общаются?
На это Гиртан только пожал плечами. Говорить о каком-то мифическом водном народе он не хотел.
— Ну, хорошо, а что понимают люди? У нас есть какая-то особая способность, дар, талант?
Тут Гиртан задумался. Долго думал, красиво, сосредоточенно. Наконец, сказал:
— Я не знаю. Считается, что у людей такого нет. Но ты вот спросила, и я подумал, что и у нас должна быть какая-то особенность. Возможно, со стороны она более заметна, а мы сами её просто не замечаем. В общем, тут поразмыслить надо.