Лиза быстро обернулась. Рядом никого не было.
«А ты потер-р-рпи, брр-ратец Леандр-р-ро. До полнолуния осталась кр-рошечная неделя. Успеем еще напрр-рыгаться…» — отозвался второй голос, очень похожий.
Лиза завертелась как волчок. Но на спуске по-прежнему не было ни единой души, кроме нее самой и неподвижных каменных львов. «Тебе очень повезло, Лизавета. Ты можешь слышать то, чего не слышат другие», — раздались у нее в голове слова Андрея Петровича. Лиза впилась взглядом в ближайшего льва.
«Пр-р-риветствую!» проурчал все тот же голос.
«Леандро… Леонардо?» одними губами спросила Лиза.
«Леонар-рдо это он. Р-рад вас видеть».
«Пр-риятной пр-рогулки, — присоединился второй лев. — До встр-речи в полнолуние! Мы непр-р-ременно за вами пр-рридем».
«До свидания!» — сказала Лиза львам, несколько озадаченная последней репликой, и уже хотела было свернуть на мост, но почему-то пошла совсем в другую сторону, по направлению к Александровскому саду. «А может, я все это выдумала? Или мне показалось? — размышляла Лиза о разговоре со львами. — Пойду попробую проверить…» В саду обитал еще один ее любимец — верблюд у подножия памятника Пржевальскому. Лиза издалека увидела, как блестит в просветах между голыми стволами деревьев его спина, отполированная множеством ребят, которые норовили на нем покататься.
Подойдя поближе, Лиза сразу заметила, что сегодня на Арнольде (а именно так она про себя называла верблюда) не только катались, но и упражнялись в меткости: он был весь облеплен снегом, точнее снежками. Какой-то особенно меткий стрелок ухитрился даже попасть Арнольду в глаз. Лиза решительно бросила мешок с формой прямо на землю и, стащив варежки, принялась отколупывать снег, но снежки успели подмерзнуть в тени и поддавались с трудом.
Пальцы у Лизы скоро заледенели, а руки покраснели. «Бр-р! Вот сейчас еще глаз отчищу, и все…» — она так увлеклась спасением Арнольда, что напрочь забыла о том, зачем пришла его навестить. Но едва Лиза покончила со снежками и стала ожесточенно дуть на озябшие руки, верблюд ощутимо и мягко вздохнул ей прямо в ухо. Лиза вздрогнула и посмотрела на него повнимательнее. «Это ты?» — осторожно спросила она. «Конечно же, я, — отозвался Арнольд гортанным голосом. — Большое спасибо». Лиза уже хотела узнать у него, не болит ли глаз, но тут ее цепко взяла за плечо какая-то незаметно подкравшаяся старушенция с выцветшим ридикюлем из порыжелой кожи, которому, как и его хозяйке, на вид было не меньше ста лет.
— Девочка, ты зачем трогаешь скульптуру? — строго спросила она.
— Я не трогаю, — испуганно отозвалась Лиза. — Я просто… я снег счищала.
— А на газон зачем залезла? — продолжала настырная старушка.
Лиза хотела было возразить, что все равно почти зима и на газоне ничего не растет, но, по счастью, обладательница ридикюля заметила неподалеку еще каких-то нарушителей и, забыв про Лизу, поспешила восстанавливать порядок. А Лиза, которая больше всего на свете не любила оправдываться перед такими вот старушками, подобрала мешок с формой и помчалась прочь.
…Она перевела дух только на Петроградской. С карнизов звонко капало, сосульки сверкали, как бриллианты, а из водосточных труб время от времени с грохотом рушилось ледяное крошево. Приходилось то и дело задирать голову и проверять, не целит ли тебе в голову очередная сосулька. И тут Лиза снова услышала какой-то голос, нет, даже два — скрипучие и сварливые, они громко переругивались где-то вверху:
— О, глянь, рыжая идет. А давай ей на голову бабахнемся?
— Да ну, висим себе и висим. Солнышко, высоко, красивый вид… Бабахнешься — разобьешься, а тебе что, жить надоело?
— Так ведь все равно потом когда-нибудь или упадем, или растаем. Давай хоть напакостим кому-нибудь напоследок, а?..
— Отстань! Дай повисеть спокойно!
— Ага, спокойно, как же! Щас ка-а-ак придут эти, с лопатами да ломами, да ка-а-ак стукнут тебя — мокрого места не останется… Вон, смотри, бабулька ковыляет, давай на нее свалимся, а?
— Слушай, ну что ты пристала?! Мало того, что у тебя из носу каплет, так еще зудишь над ухом!
— Это где же это у меня нос, а у тебя уши, а?! Ну все, ты как хочешь, а я прыгаю! Счастливо оставаться!
Лиза так заслушалась, что едва успела отскочить в сторону: одна из двух переругивавшихся сосулек (а это были явно их голоса) внезапно оторвалась от карниза, на котором ее удерживало какое-то чудо, и с грохотом разбилась на мелкие кусочки прямо перед Лизой.
— Ничего себе! — громко сказала Лиза в полном изумлении, на всякий случай отскочив к краю тротуара.
В тот день ей долго не удавалось сосредоточиться на уроках. До самого вечера она просидела над тетрадками и учебниками, мечтательно глядя в окно и заново переживая сегодняшние события. Ей и в голову не приходило, что дальше будет еще интереснее…