Упрямый путешественник не отказался от своих планов. Он писал впоследствии: «Я мечтал пройти Памир и исследовать источники реки Аму-Дарьи, подняться к озерам, которые носят название Каракуль… затем перебраться через хребет Алай в Коканд… проникнуть через Пихор в страны, доселе не посещенные еще ни одним из европейских путешественников».
Отчет Пашино в Географическом обществе, встречи с Воронцовым-Дашковым, делавшим быструю карьеру, разговоры с высокими чинами министерства иностранных дел сводились к одному: как достать хоть немного денег, чтобы вернуться в Индию. Ничто — ни угроза смерти, ни лишения, ни бесконечное невезение, когда любое начинание Пашино срывалось у самой цели, не могло его остановить. Ему с трудом давался каждый, шаг, а он продолжал планировать путешествия, которые были не под силу и здоровым людям.
В 1874 году, заинтересовав своими проектами влиятельных людей и получив кое-какие деньги, Пашино во второй раз отправился в Индию. Поездка эта была обречена на провал с того дня, как Пашино ступил на палубу парохода. Возможно, Пашино и сам знал об этом уж очень хорошо он был знаком британским властям в Индии, а в их интересы никак не входило покровительство русскому путешественнику. Россия и Великобритания в своей колониальной экспансии в Азии вот-вот должны были столкнуться именно там, куда стремился Пашино, в местах, где еще не проходил ни один из европейских путешественников. Информация о пути между Индией и Средней Азией, крайне необходим для России, была нужна и Англии. И уже поэтому английские власти в Индии готовы были пойти на все, чти бы не допустить упрямого русского первым пройти этими путями.
Пашино начал свое второе путешествие, не маскируясь. Не маскируясь же, за ним следила полиция с того момента, как он сошел на берег в Бомбее. Пашино был ограничен так же, как любой турист в тех краях. Индия, столь близкая и понятная раньше, была для него закрыта. Три месяца Пашино провел в Лахоре, стараясь добиться разрешения английских властей на путешествие на север. Наконец в начале января 1875 г. разрешение было получено. Однако то ли давал его неосведомленный чиновник, то ли это был тактический шаг, но через несколько дней, когда Пашино был готов выйти в путь, разрешение взяли обратно. А ведь он уже подобрал себе проводника и в газетах появились сообщения о его новом маршруте.
Что делать? Другой бы отправился обратно или попытался утешиться осмотром городов Индии, в которых еще не побывал, и написать еще одну книгу о своих путешествиях. Пашино не мог, не умел отступать — недаром столько раз в жизни ему пришлось из-за этого страдать.
Пашино пошел один. Он переоделся арабом и, сообщив об этом лишь новым своим приятелям из доброжелательно настроенных к коллеге английских журналистов, незаметно покинул гостиницу в Лахоре и сел на поезд. Журналисты отговаривали Пашино, намекая, что у него ничего не выйдет. А потом, если судить о последующих событиях, сообщили куда следует о его намерениях. Впрочем, может быть, Пашино просто недооценил возможностей английской полиции. В любом случае, когда через несколько дней пути хромой араб зашел в буфет первого класса, чтобы выпить чашку чая, тут же появился полицейский и, вытащив араба наружу, жестоко исколотил его. Полицейский ничего не знал о настоящей национальности араба или делал вид, что не знает. Но этот инцидент и последующий арест Пашино положили конец его планам. Второе путешествие, как и первое, окончилось жестокими побоями. А когда Пашино, вынужденного признаться, что он на самом деле не араб, а русский путешественник, с извинениями и улыбками все-таки отпустили на свободу, пришлось отказаться от продолжения путешествия. Вновь Пашино переоделся, на этот раз навсегда, и остаток своего пребывания в Индии путешествовал спокойно. Полицейские следили за ним, но европейцев в Британской Индии бить не полагалось, разве что они сами на это напрашивались, принимая вид индийцев или арабов, бить которых было разрешено.
Правда, Пашино предпринял еще одну попытку пробиться в Туркестан с юга и для этого переехал в Персию, намереваясь пройти через Афганистан. Но в это время в Афганистане шла борьба за престол, в стране было неспокойно, и даже упрямый Пашино понимал, что ничего из задуманного предприятия не выйдет. Он потратил несколько месяцев на обследование Южной Персии и вернулся домой.
3
Не успел Пашино устроиться вновь в Петербург не успел удовлетворить просьбы журналистов, осаждавших его в редкий момент известности, почти славы, заказами на статьи, как к нему явился нежданный и не обычный гость. Это был один из богатейших купцов по фамилии Хлудов, решивший отправить сына, горького пьяницу и любителя приключений, в Филадельфию на Всемирную выставку в надежде на то, что наследник хлудовских миллионов, посмотрев божий мир, остепенится. Но отпускать в далекий путь молодого пьяницу одного Хлудов, конечно, не хотел.
И вот, прочтя в газете о возвращении известного путешественника и узнав от достоверных лиц, что путешественник этот вечно стеснен в деньгах, Хлудов предложил ему отправиться в кругосветное путешествии в качестве няньки, переводчика и домашнего учители. В остальном он предоставил Пашино свободу: куда ехать и сколько оставаться в том или ином месте, путешественник должен был решать сам. Пашино согласился.
В Италии Пашино встретился и разговаривал с Гарибальди. Встреча была волнующей, и Пашино подробно описал ее, не скрывая чувств, охвативших его при виде итальянского героя. Вторая встреча в Италии с не столь знаменитым, но не менее влиятельным человеком, оказала большое влияние на дальнейший хон путешествия. Король Италии Виктор-Эммануил, узнан в ходе беседы о планах Пашино, посоветовал ему обязательно попасть в Бирму и попытаться подняться по Иравади — величайшей реке Бирмы — до ее истоков которые тогда еще не были обнаружены. Интерес итальянского короля к Бирме был не случаен. При дворе бирманского короля работали в те годы итальянские офицеры и инженеры: не смея бороться на равных с основными претендентами на Бирму — Англией и Францией, Италия тем не менее старалась там обосноваться и потому была сторонницей независимости Бирмы, т. е. независимости от Англии и Франции.
Оброненные королем Италии слова вызвали в душе Пашино цепную реакцию. Действительно, почему бы и не попытаться пройти первым не только к истокам Иравади, но и оттуда в Китай, а затем на родину? Ведь однажды уже срывались путешествия в Россию со стороны Индийского океана. Если повезет в третий раз, то будет найден совершенно новый путь, овладеть которым столь рьяно стремятся и англичане и французы. И ведь русскому, надо полагать, легче будет сделать то, что не удалось врагам Бирмы, к которым бирманцы относятся с недоверием.
Дальнейший путь путешественников на Восток — через разоренную, теряющую колонии и обреченную на скорое поражение в Болгарии Турцию, через знакомую уже Индию — был лишь подготовкой к последнему рывку. Хлудов не возражал. Ему было интересно с этим знающим всё и всех хромым, близоруким и, казалось бы, вчистую неприспособленным к трудностям пути человеком. Скоро экспедиция, если можно так назвать это странное содружество, сформировалась и оформилась внутри: Хлудов признал, что его нянька и переводчик — начальник экспедиции, а сам он лишь зритель — порой заинтересованный, порой восторженный, порой растерянный, порой равнодушный.
Предстоящее путешествие по неизведанной Иравади настолько захватило Пашино, что он практически ничего не написал о третьем путешествии по Индии. И не только потому, что на этот раз он не ставил себе в Индии никаких целей и был лишь туристом, — ведь и из неудачных путешествий Пашино привозил интереснейшие статьи и записки, — просто на этот раз Индия казалась лишь преддверьем Бирмы.
Сначала был Рангун, к тому времени уже четверть века находившийся в руках англичан, быстро растущий, дымящий на окраинах первыми заводами и все-таки не похожий на города Британской Индии. Пароходик «Юньнань» — название его как бы напоминало все время о цели — был стар. Сзади лениво крутились огромные колеса, к бортам были пришвартованы барки. Пашино не сходил с верхней палубы, предоставив буфет в полное распоряжение молодого спутника.