Министерство иностранных дел, почувствовав, что военный министр Милютин склонен к каким-то действиям, решило его предостеречь. Письмо, направленное военному министру начальником Азиатского департамента Гирсом, может служить образцом казенной и то же время циничной отписки. МИД не хотел ничего предпринимать: так спокойнее. «С некоторого времени писал Гирс, — бирманское правительство домогается войти с нами в официальные сношения с явной цель напугать этим англичан. На первое письмо, полученное по этому предмету от бирманского министра, князь Александр Михайлович (Горчаков. — Авт.) дал уклончивый ответ, а на второе, полученное одновременно с тем, которое адресовано на имя Вашего превосходительства не дал никакого ответа. Я полагаю, что и вам можно отделаться уклончивым отзывом или повременить с ответом…»
Однако военный министр рассудил иначе. Он обратился с этим вопросом непосредственно к А. М. Горчакову и получил от него разрешение направить в Бирму письмо с согласием на присылку в Россию молодых бирманцев. В письме военного министра в Бирму говорилось: «Рад возможности заверить вас, что молодые подданные Его величества короля, которые приедут в Россию для специального обучения, встретят здесь дружественный и в высшей степени благосклонный прием».
Письмо было отправлено, но бирманцы не приехали. Возможно, виной тому два фактора: во-первых, смерть Миндона и приход к власти нового короля — Тибо, сопровождавшийся внутренними трудностями в Бирме. Во-вторых, усилившаяся активность Франции в Юго-Восточной Азии и надежды, появившиеся в правящих кругаx Бирмы в связи с этим.
К тому времени колониальные владения Франции приблизились к Бирме с востока. Бирма и Сиам стали как бы буферными государствами между английской и французской колониальными империями. Возникла перспектива сохранить независимость, используя острые противоречия между основными колониальными державами в Юго-Восточной Азии. Но то, что удалось сделать ценой громадных жертв Сиаму, у Бирмы не вышло, колонизаторы договорились между собой: Франция отступила, и Бирма была отдана на милость Великобритании. Однако в конце семидесятых годов многим казалось, что надежда на спасение еще есть. В Бирме появились французские агенты и дипломаты, а бирманское посольство было встречено в Париже внешне доброжелательно.
Послы Бирмы во Франции имели и еще одно поручение — попытаться вновь, уже от имени нового короля Бирмы, войти в контакт с Россией. Однако память о неудаче, которую бирманцы потерпели в Тегеране, заставила бирманских дипломатов быть крайне осторожными. Прямой путь в русское посольство с перспективой получить вежливый отказ не подходил. Бирманцы стали искать влиятельных посредников. Им казалось, что если удастся преодолеть равнодушие русских чиновников, то сам русский император на их инициативу может откликнуться положительно.
Такой посредник был вскоре найден с помощью французских друзей (а в Париже были силы, действительно желавшие независимости Бирмы). Им оказался Дмитрий Иванович Менделеев, который в то время находился в Париже, чтобы ознакомиться с достижениями французских естествоиспытателей в области воздухоплавания.
Когда друзья рассказали Менделееву о положении дел, знаменитый химик при всей его занятости не пожалел ни времени, ни усилий для того, чтобы помочь посольству. Первым его шагом был визит к русскому послу в Париже. Визит был неудачен. «Ответ состоял в том, что теперь не время и что Бирма может повредить нашим отношениям к Англии».
Тогда Менделеев написал большое письмо великому князю Константину, по инициативе которого он был и правлен в Париж. Письмо было строго конфиденциальным. В нем Менделеев излагал желание бирманцев установить прямые связи с Россией, произвести обмен посольствами, сообщал о возможности наладить торговые отношения и даже командировать в Бирму русских исследователей. В конце Менделеев объясняет, почему он избрал именно такой способ связей с русским правительством: «Уверенный в том, что гласность предварительных отношений Бирмы с Россией может повредить маленькой Бирме, если ее попытки будут безуспешны — я избрал прямейший путь — письмо к Вам».
Это письмо также завершило свой путь в папках министерства иностранных дел, куда его передал великий князь, и было обнаружено лишь в наши годы.
Последняя попытка бирманцев найти путь к русскому правительству относилась уже к 1885 году, когда очередное бирманское посольство во Францию все-таки встретилось в Париже с русским послом. В эти дин судьба Бирмы была уже фактически решена. И решена в Лондоне и Калькутте.
Бирманцы произвели хорошее впечатление на русского посла, и он направил два донесения известному уже Гирсу. В них говорилось о предложениях Бирмы принять в Мандалае русского консула и заключить торговый договор.
На этот раз лед сдвинулся. Гире доложил о беседе императору Александру III. Он напомнил ему об отказе принять бирманское посольство в 1874 году, но, признавая, что международное положение изменилось, предложил следующее: «При настоящих обстоятельствах вмешательство наше в отношении Бирмы к индийскому правительству едва ли возможно, и потому было бы, может быть, небесполезно поручить… Моренгейму (русскому послу в Париже. — Авт.) внушить послам, что сношения наши с Бирмою должны пока ограничиваться сферою коммерческих интересов». Гирс считал что консула в Бирму посылать также несвоевременно, а вот поручить одному из русских военных кораблей нанести визит в Бирму было бы неплохо.
Особенно понравилась императору последняя мысль Гирca. «Это можно», — написал он на полях доклада. И сверху, одобряя позицию министерства, — «хорошо».
Но шел уже 1885 год. Через несколько месяцев Бирма перестала существовать как независимое государство. И планам русского правительства, как бы ни были они половинчаты и нерешительны, не было суждено осуществиться. Английские войска в конце 1885 года поднялись по Иравади и после нескольких столкновении с бирманскими войсками вошли в Мандалай.
В истории Бирмы начался новый период — колониальный.
Если захват Бирмы прошел сравнительно быстро и почти без потерь для англичан, то первые же дни после завоевания принесли колонизаторам ряд неожиданностей. Захватить Бирму было нетрудно, покорить — куда труднее. Началась партизанская борьба бирманцев против англичан. И в эти дни в Бирму попал еще один русский путешественник.
РАССКАЗ ТРЕТИЙ
ПАНДИТ И ЦИВИЛИЗАТОРЫ
Мне все кажется, что я на Волге, и эти деревушки — русские поселки, и htis — православных храмов золоченые макушки…
1
Иван Павлович Минаев родился в 1840 году, умор в 1890, пятидесяти лет от роду. Великие математики и поэты к этому возрасту чаще всего уже успевают вы сказать то, что им назначено судьбой. Ученые-энциклопедисты, деятельность которых требует овладения грш мадным объемом информации, лишь подходят к созданию основных трудов. Минаев успел выпустить всего один том «Буддизма» — первой в истории мировой науки книги, в которой изучение одной из основных религиозных и философских систем было предпринято на основе обширнейших знаний истории, географии, философии Индии, Юго-Восточной Азии, Дальнего Восток и все исследования, книги, статьи, все путешествия Минаева были лишь подготовкой к этому труду. И тут он умер. Став известным, став знаменитым, но не успев сделать главного. И если это главное было потом донесено до людей его учениками, то сделано это было по частям и в иной интерпретации, так как ученики Минаева, будучи яркими индивидуальностями, не всегда были согласны с учителем и, внося в науку новое, вносили свое.