Это предположение было неверным в течение довольно долгого времени. Но на этот раз новые технические и эксплуатационные свойства гиперзвукового оружия таковы, что они действительно обеспечивают технологический скачок вперёд, который радикально переписывает правила ведения войны — таково определение революции в военном деле. Конечно, очень преждевременно говорить о полном устаревании современных надводных флотов, но это, безусловно, означает гибель военно–морских сил, ориентированных на авианосцы, как флотов, предназначенных для борьбы за контроль над морем против равных или почти равных. Как военно–морской флот, ориентированный на авианосцы, Военно–морской флот США не является силой, которая может сражаться и побеждать Россию и Китай в их литорали. Ряд высших должностных лиц США, включая генерала Джона Э. Хайтена и Управление государственной отчетности, прямо заявили, что “Китай и Россия разрабатывают гиперзвуковое оружие, потому что его скорость, высота полета и манёвренность могут победить большинство систем противоракетной обороны, и они могут быть использованы для улучшения возможностей нанесения обычных и ядерных ударов на большой дальности. Существующих контрмер не существует”.3
Генерал Хайтен пошел дальше, признав в Комитете Сената США по вооружённым силам, что единственной защитой от такого оружия является ядерное сдерживание.4 В то время как Хайтен говорил в первую очередь о стратегических гиперзвуковых планирующих аппаратах, таких как российский Авангард, способных развивать скорость 27 махов, и их способности к манёврам, которые делают бесполезными системы противоракетной обороны, ясно, что номинально противоракетные средства, такие как Циркон или Кинжал, также вызывают серьезную озабоченность, особенно после того, как Кинжал успешно уничтожил наземную цель размером с пассажирский седан в Сирии с расстояния 1000 километров в неблагоприятных погодных условиях.5 Значение возможности высокоточного наземного нападения "Кинжал" невозможно переоценить, поскольку это делает незащищёнными даже укрепленные объекты командования и контроля НАТО в Европе.
Заявленные "Цирконом" возможности наземного нападения, однако, были встречены неоднозначной реакцией со стороны некоторых российских аналитиков, таких как капитан 1 ранга (в отставке) Константин Сивков, пытавшийся опровергнуть заявления контр–адмирала (в отставке) Хмыров — и представитель Путина, — которые подчеркнули, что "Циркон" является строго противокорабельной ракетой. Это был странный аргумент, поскольку противокорабельные ракеты неоднократно использовались для атаки наземных целей, начиная с ПЛАРБ класса "Оскар‑II", поразившего радиоконтрастную цель на полигоне на Новой Земле своим SS-N-19 (P-700 Granit), в то время как противорабельный комплекс наземного базирования "Бастион", вооружённый ракетами P-800 Onyx, был успешно применен против целей ИГИЛ в Сирии.6 Однако контр–адмирал Хмыров прав — объединение противорабельных и противорабельных средств на полигоне на Новой Земле функции наземного нападения, по крайней мере, для некоторых ракетных комплексов, в принципе, не являются особенно новыми для России, которая всегда имела второстепенные противокорабельные возможности в большинстве своих комплексов противовоздушной обороны. Это был путь, по которому Raytheon пошла в 2016 году при испытании противовоздушной (противокрылатой ракеты) SM‑6 в режиме защиты от судоходства, предположительно потопив отставной фрегат USS "Рубен Джеймс".7
Но если P-800 Onyx или, тем более, испытания гиперзвуковой ракеты "Кинжал" на суше и боевой опыт являются каким–либо показателем, то "Циркон" определённо способен выполнять второстепенную роль при наземном нападении, и Хмыров был прав, указывая на это оружие как способное уничтожать береговые центры командования и управления и военные объекты с помощью "Цирконов", запущенных с подводных лодок или надводных кораблей у берегов Соединенных Штатов.8 Западные СМИ приняли к сведению и, как обычно, пропустили главное сообщение о самом оружии, с которым Владимир Путин обратился к Федеральному собранию 20 февраля 2019 года. Некоторые пустились в совершенно неточные рассуждения, такие как статья Чарли Гао от 9 марта в The National Interest.9 Почему студенту, изучающему компьютерные и политологические науки, было предоставлено право голоса в области, в которой у него нет других знаний, кроме “комментирования”, остаётся полной загадкой, что, к сожалению, характерно для общего уровня общественной военной “экспертизы” и дебатов в Соединенных Штатах за последнее десятилетие, которые опускают или затушёвывают важнейшие технические, тактические и оперативные факторы, которые должны обсуждаться профессионально или, по крайней мере, компетентно.