Очевидно, на что намекал Владимир Путин. Единственные центры принятия решений, способные отдать приказ о нападении на Россию, расположены не на территории Европы, многие страны которой являются американскими вассалами с нулевыми полномочиями по принятию решений, а на американской земле. Военно–технологический и стратегический скачок России в 21‑м веке, который привел к настоящей революции в военном деле, заключался именно в том, чтобы сорвать с Соединенных Штатов их маскировку реальной и в значительной степени воспринимаемой неуязвимости из–за их географии и фанатичного следования военной мифологии Америки. И эта революция находится только в начале, о чем свидетельствуют последние крупные геополитические шаги России. В некотором смысле Россия начала делать своевременно и хорошо просчитанным образом то, к чему американские мыслители масштаба Пола Крейга Робертса призывали Россию (и Китай) на протяжении многих лет — занять решительную позицию против Соединенных Штатов и, таким образом, изменить мир.22
Мир изменился, вернее, был изменён. Эти перемены начались всерьёз в 2014 году, когда Россия вернула Крым его российскому дому и не позволила незаконному и насильственному перевороту на Украине уничтожить население исторически российской земли. Россия также, оказывая помощь, не позволила Киеву и марионеткам Запада захватить молодые республики Донбасса ЛДНР. Последовал конфликт в Сирии, приведший к некоторой демонстрации военного потенциала России, что вызвало полномасштабную истерию в Соединенных Штатах. Сегодня, спустя четыре с половиной года с начала масштабной геополитической перестройки, можно увидеть некоторые контуры формирующегося будущего мирового порядка, в котором Соединенные Штаты являются не гегемоном, а просто ещё одной крупной державой, которая должна сбалансировать свои законные интересы с интересами других крупных держав.
1. Однополярному миру пришел конец. Это было закончено некоторое время назад. Сегодня, в 2019 году, это становится ясно, хотя и медленно, даже тем, кто последние 5 лет жил в отрицании. Конец этого мира был и остаётся на момент написания этой статьи разворачивающимся у всех на глазах, даже несмотря на все попытки глобалистской пропаганды, которая становится все более грубой и неэффективной, доказать обратное. Старый мир и предполагаемый “порядок”, который он установил с 1991 года, просто неустойчивы.
2. Американский либерализм — эвфемизм для обозначения империализма и финансового капитализма — просто исчерпал себя. В то время как мир Ялты / холодной войны 1.0 закончился в ту минуту, когда распался Советский Союз и к власти в России пришли предательские группировки, Америка, возможно, вообще не рухнет, если избежит тотальной этнической и культурной горячей войны между остатками преимущественно белого христианского населения и различными этническими небелыми группами, соперничающими за контроль над оставшимися американскими ресурсами и её ядерным оружием. Пока неизвестно, удастся ли Соединенным Штатам избежать такой войны.
3. Поскольку американская версия капитализма неустойчива, это также приводит к более масштабной метафизической проблеме. Хорошая жизнь в полном смысле этого слова не может быть хорошей до тех пор, пока “стремление к счастью” определяется только потребительством и "ценностями” маргинальных элит, которые нападают на моральные устои подавляющего большинства в обществе. Соединенные Штаты подвергаются непрекращающейся пропаганде, пропагандирующей причудливый образ жизни и эзотерические псевдонаучные концепции в самых разных областях, от образования до искусства и секса, и признают, но затемняют реальную несправедливость своего радикального социального расслоения — пресловутого раскола между 1 и 99 процентами населения. Невозможно достичь счастья в обществе, где вся культурная среда является не более чем проявлением сексуальной, гендерной, наркотической, криминальной и экономической дисфункции, пропагандируемой как норма. Более того, эта повестка дня становится тоталитарной петлей, которая душит оставшиеся свободы в Америке. Но таково сегодняшнее американское общество, и это именно тот тип общества, который больше не может конкурировать с культурами, основанными на тысячелетнем историческом опыте, позволившем этим культурам выжить и распространиться.
Роберт У. Мерри, пытаясь провести тесты на устойчивость для нынешних Соединенных Штатов, отметил: