Ишуня гладит колено Ленки. Ленка зажимает руки в кулак и молчит.
ИШУНЯ. Да и губы твои. Раньше были тоненькие, а теперь… Эта страстная, эротичная красота. Ты откровенна и даёшь это парням.
Ишуня, гладя колено, начинает поднимать руку выше.
ИШУНЯ. Даёшь мне. Это меня возбуждает.
Ленка крепко накрывает руку Ишуни своей рукой.
ЛЕНКА. Ты, наверное… Прав. Возможно… Может, ошиблась и я. Но давай не будем делать непоправимых ошибок.
Ишуня лезет целоваться. Ленка резко и со страхом поднимается с дивана и пытается отойти в сторону, подальше от Ишуни.
ЛЕНКА. (с сожалением и слезами) Игорь…
Ишуня остановился. Его лицо изменилось, на несколько секунд задумался.
ИШУНЯ. (повернув лицо к своей коллекции) Только один человек имел право меня называть так…
ЛЕНКА. Пожалуйста, вспомни её.
ИШУНЯ. Она сдохла.
Ишуня начинает смеяться.
ИШУНЯ. (утвердительно) Она сдохла! (с криком) Она сдохла!!! (Ленке) Пошла отсюда нахер! Я сказал нахер из моего дома!
Ленка убежала из комнаты.
Звонок в телефон. Ишуня берёт трубку.
ИШУНЯ. Чё надо?!
ГОЛОС ИЗ ТЕЛЕФОНА. Здравствуйте! Это курьер доставки интернет-заказов. Мы привезём ваш заказ примерно через полчаса. Подскажите, вы находитесь сейчас дома?
ИШУНЯ. Да, я дома. Буду вас ждать.
ЗТМ
Сцена 8
Ишуня сидит в комнате. Курит вейп. На полке рядом с диваном, которая единственная, среди других полок, украшена свечами, стоит коллекционный кальян с деревянной шахтой, который привёз курьер.
Звонок в дверь.
ИШУНЯ. (вздыхает) Ох!
Ишуня встаёт с дивана и неспеша подходит и открывает дверь. Заходит Пётр.
ПЁТР. Привет, братан.
ИШУНЯ. О, здоров!
Ишуня и Пётр жмут руки.
ИШУНЯ. Ну, заходи, раз пришёл. Кстати, а чё ты пришёл?
ПЁТР. Да мы с твоей сестрой договаривались, что в пятницу с ней пройдёмся по городу. Возле Маяка хотели погулять.
ИШУНЯ. А. Я думал вы в воскресенье пойдёте.
ПЁТР. Да не, у неё дела будут. В пятницу решили.
ИШУНЯ. Ну я тебя понял (затягивается вейпом). Миры пока нет дома. А ты, прикинь чё! Мне, вот — великая вещь пришла. (указывает на кальян) Новое произведение искусства. Могу часами смотреть. Гениально выставил!
ПЁТР. А чё ты свечи на полке зажёг?
ИШУНЯ. Это специально так. Чтобы конкретно эта полка придавала чувство прекрасного. Везде примитивные гирлянды, а здесь естественное пламя.
ПЁТР. Если честно, мне стрёмно от этой картины. Как-то мрачно, словно я какой-то хоррор смотрю. Ты бы ещё пиктограмму присобачил!
ИШУНЯ. Ха! А чё бы и нет!
ПЁТР. Да это как-то… Прям веет безумием каким-то.
ИШУНЯ. Ну тебе-то безумие знакомо.
ПЁТР. Ты это в каком смысле?
ИШУНЯ. Ну ты же с сеструхой моей шатаешься везде.
ПЁТР. И что?
ИШУНЯ. Ну и то. У неё уже крышак едет. А она младше меня.
ПЁТР. Ну слушай, я тебе скажу прямо: Мира — самый рациональный человек из всех, с кем я когда-либо общался.
ИШУНЯ. Ты гонишь сейчас?
Ишуня резко сел на диван и сделал глубокую затяжку от вейпа.
ПЁТР. Да нет, я правда говорю. (подсел к Ишуне) У неё есть те качества, какие я мечтаю иметь сам, но не могу. Я слабак в этом плане, по сравнению с ней.
ИШУНЯ. Петяныч, ты охренительный чел. У тебя котелок варит так, как надо. Она часто такую херь несёт, мне даже стыдно.
ПЁТР. Например?
ИШУНЯ. Она говорит, что я чрезмерно предаюсь своим увлечениям. Вот скажи, блять, где я чрезмерно предаюсь своим увлечениям?
ПЁТР. Ну… Судя по тому, что я вижу на этом стеллаже со свечами (указывает на стеллаж с новым кальяном), она всё-таки права.
ИШУНЯ. (с сарказмом) Ой, она права!!! Ты знаешь её лучше, чем знаю её я?
ПЁТР. Нет, не лучше.
ИШУНЯ. И вот чё ты мне втираешь свою хуйню? Ой. Нет: её хуйню и её знакомых-фриков. Твоя хорошенькая Мирочка — сама коллекционер. Пусть закроет рот!
ПЁТР. Ну так речь не про коллекции.
ИШУНЯ. А про что?
ПЁТР. В этом и прикол, что ты меня не услышал, а услышал только то, что сам захотел услышать.
ИШУНЯ. Давай, базарь! (затягивается вейпом)
ПЁТР. Ты пойми: коллекция — это не плохо. Плохо иметь пристрастие к ней, быть её рабом.