Я гнала прочь все подобные иллюзорные мысли, но они снова и снова накатывали.
Зная себя, я была уверена, что это может прекратиться лишь тогда, когда я увижу Павла в полном здравии. Тогда, когда он мило улыбаясь, в очередной раз расскажет мне о том, как у меня все будет хорошо. Тогда, когда он аккуратно возьмет меня на руки и пойдет со мной гулять.
- Александра Валентиновна, вы не против прогулки?
За окном был февраль и хотя это не самый удачный месяц года для прогулок таких как мои (на колясках), все равно я не могла отказать себя в удовольствии насладиться запахом подтаявшего снега.
- Нет. А кто со мной пойдет?
- Я, а кто же еще. Докторам не до этого, а я та медсестра, в прямые обязанности которой входит полный уход за вами и контроль.
Лена мило прощебетала, словно в уходе за мной было нечто приятное. Она была прекрасной девушкой, возможно поэтому уход за людьми приносит ей удовольствие. Я с ней не была особо близка, да и после ее резкого ответа по поводу Павла, не особо и хотелось, но то, что это была все же милая особа, я не могла не отметить.
- Я, собственно не против прогулки, но ведь мне сообщили, что ваш главврач наконец-то почтит меня своим вниманием. А если он придет, а меня нет – жди тогда его еще неделю, а то и больше.
- Он не придет, по крайней мере, не сегодня.
- Неужели? Как неожиданно.
В глубине души я чувствовала, что он не появится, ни сегодня, ни завтра, вот только не могла понять – почему?
- Его просто вызвали в министерство, а вы же понимаете… – Лена начала сочинять, но вовремя остановилась, сообразив, что ничего толкового ей не выдумать. – Короче, его не будет до конца недели, а в понедельник, может быть, он ответит на все ваши вопросы.
- Как скажете, – вытягивать информацию с Лены – себе дороже, мне ничего не оставалось, как проглотить то, что мне было сказано и послушно отправиться на улицу. – Тогда поехали.
Признаюсь, я надеялась услышать хоть слово о Павле, а не о их начальнике. Мне так хотелось поймать намек в словах девушки о состоянии моего бывшего доктора. Я безумно хотела услышать, что-то вроде: «Павел Олегович пока все еще не может с вами возиться, поэтому я», или: «Павел Олегович единственный, кто уделял вам время, но он сможет вновь приступить к этому, только через несколько дней»; ну, или что-то в этом роде. Но ничего подобного не произошло.
Лена проворно нарядила меня и с легкостью, как будто она взрослый мужчина, а не хрупкая девушка, помогла сесть в кресло и вывезла на улицу.
* * * * *
Прогуливаясь по больничным аллейкам, я просто наслаждалась каждым вздохом и благодарила Бога, что дал мне возможность ощутить едва ощутимый запах весны.
На улице светило солнышко. С крыш скапывали увесистые капли талой воды и практически все время летели сосульки. Сквозь тонкие сугробы пробивалась земля. Везде были лужи. А запах, м-м-м…
Я чувствовала себя маленьким ребенком на прогулке, ведь это была первая вылазка на улицу в этом году, и точно так же, как это делают дети, любопытно вертела по сторонам головой. Мне было интересно абсолютно все. Как-то по-новому я начала ощущать этот мир. Все было другим, все стало другим, возможно, просто другой стала я.
- Лен, остановись на секунду.
Что это? Я совершенно отчетливо увидела Павла. Он бежал от местной стоянки в корпус терапевтического отделения. Его высокий стройный силуэт и черные аккуратно уложенные волосы спутать с кем-то другим, было практически не возможно. Но ведь этого не может быть?
- Может вам чем-то помочь?
Старательная девушка стала укутывать мои ноги и поправлять плед, которым они были накрыты.
- Спасибо, Лен. Но дело не в этом. Мне достаточно тепло и комфортно. – Я с трудом повернула голову, чтобы увидеть лицо Лены. – Ты мне лучше вот чем помоги, – была-не-была, – Павел Олегович уже хорошо себя чувствует?
Глаза у моей медсестры забегали, словно у мелкого воришки, при поимке на горячем.
- Да. В целом не плохо.
Мы резко тронулись с места, и я была вынуждена принять удобную для езды позу. Я более не могла видеть лицо Лены, но так-же не могла и не продолжить:
- На столько «не плохо», что он может водить машину?
- Александра Валентиновна! – Лена возмущенно произнесла мое имя.
- Я знаю, как меня зовут, вот только я не это хотела услышать. Вы можете мне ответить на совершенно не сложный вопрос, или персона Павла Олеговича на столько неприкосновенна?
Ответа не последовало. Ни сразу, ни через минуту, ни через десять. Только когда мы оказались в палате, и Лена, вернув меня на место, собиралась уходить, она решилась хоть на что-то:
- Александра Валентиновна, вам не стоит переживать за Павла Олеговича. Вы лучше о себе не забывайте.
- Как это понимать?
- Как хотите, так и понимайте. Вот только лучше вам о своем здоровье думать.
Это было все, что я услышала от милой медсестры с двумя прелестными косичками.
Лучше бы она вообще молчала, возможно тогда, я бы списала все на галлюцинацию. Ведь когда-то давно, когда я ненадолго рассталась с Федей, он ведь мне тоже везде мерещился. Но сейчас, сейчас я была уверена, что от меня что-то наглым образом скрывают или же оберегают.
Что ж, самочувствие мое с каждым новым днем все лучше. Не знаю, чем меня пичкают, похоже доктора сами не знают, что именно мне помогает приходить постепенно в себя, но этого пока не достаточно. Я обязала себя в ближайшие дни нагрузить себя еще больше и начать самостоятельно передвигаться на приличные расстояния. Сейчас я могу бродить по палате при помощи ходунков, но добраться самостоятельно к кабинету Павла, пока не смогу. Вопрос – Почему он от меня отказался? – прочно застрявший в моей голове, двигал мной лучше, чем самое огромное желание выздороветь назло всем – на радость себе.
А может он не отказывался. Мне действительно показалось, что я его вижу, а на самом деле он … он… Нет. Он не мог умереть. Хотя в таком случае ответ Лены был логичен – смысл мне думать и переживать о человеке, которого уже нет? Нет. Я точно знаю, что он жив, более того, уверена, что мне не показалось.
- О-о-о, Александра Валентиновна, да вы просто умница! – Лена даже захлопала в ладоши, когда увидела меня шагающую без помощи ходунков. – Это просто замечательно! Александра Валентиновна я так рада, так рада!
Ходить и говорить одновременно, для меня было пока не разрешимой задачей, я была полностью сосредоточена на каждом шаге, поэтому ответить на радостные вопли Лены сразу не смогла.
- А как я рада, – едва присев на кровать я выдохнула. – Это оказывается не так-то и легко – заново научиться ходить.
- Ну конечно нелегко. Ведь все ваши мышцы были долгое время в бездейственном состоянии и немного атрофировались, а сейчас им приходится напрягаться. Я даже не удивлюсь, если у вас завтра будет такая крепатура, словно вы марафон без подготовки бежали.
Ленка рассмеялась, а мне было так хорошо, что о «завтра» я точно не думала. Жизнь научила не заглядывать наперед, а сосредотачиваться на – здесь и сейчас.
- Знаешь Леночка, пусть у меня завтра будет какая угодно крепатура, но та радость от сделанного, которая меня сейчас переполняет, скроет все немногие недостатки нынешнего момента. Я ведь уже и не вспомню, когда я могла самостоятельно передвигаться. Это так прекрасно, контролировать свое тело.
Я смотрела в горящие глаза Лены и понимала, что для нее все, что я сейчас сказала просто слова. Когда-то и я воспринимала умение ходить и самостоятельно подносить ложку ко рту, самым обычным делом. Даже можно сказать – не воспринимала никак. Просто мы научились этому еще в детстве, так и живем, не осознавая всю ценность каждого нашего движения. Мы даже не задумываемся, мы просто ходим, просто кушаем, или же просто дышим. Только когда я потеряла все это, казалось-бы самое обычное, я поняла, насколько все это важно в жизни каждого человека.
- Знаете, когда я вывихнула ногу, я изо всех сил старалась двигаться не медленнее, чем на обеих. Так я вам скажу – не очень-то оно весело, прыгать на одной. Я дождаться не могла, когда у меня все пройдет. Как вспомню…