— Нет, я не ждала вас. Но я думала о вас, и мне казалось, что это я вела себя глупо, — опуская глаза, сказала она.
— Правда? — улыбнулся Леонид.
— Правда, — ответила Виолетта.
Ей вдруг показалось, что лучше Леонида нет никого на свете, такой он добрый и мягкий.
— Да, это на самом деле рай. А ты — Ева. И я счастлив, как Адам. Но для настоящей Евы у тебя не хватает одной детали: она была обнаженная, на ней не было купальника…
Виолетта не успела удержать его, так быстро он отстегнул сзади застежку купальника и, сняв с нее бюстгальтер, закинул его в кусты.
Девушка вскрикнула и закрыла грудь руками.
— Теперь ты по-настоящему Ева. Такая же первозданная и невинная, — продолжал Леонид. — Но ты не права, она не умела стесняться. Она, пока не съела яблоко с древа познания, была, как и ты, безгрешна и чиста.
Он отвел руки девушки в стороны.
— У тебя красивая грудь. Я бы вообще запретил таким, как ты, закрывать ее.
Не отпуская рук Виолетты, он приблизился губами к ее груди и поцеловал розовый сосок. Девушку пронзила странная сладкая истома, и она чуть не вскрикнула от неожиданности.
— Нравится? — Леонид, смеясь, смотрел на Виолетту.
— Не знаю, так странно то, что я почувствовала, — удивленно ответила она.
— Да, видно, мне придется быть одним в двух лицах — и Адамом, и змеем-искусителем, — расхохотался Леонид. — Я и яблоко прихватил для тебя. Вообще-то, я должен был бы сорвать его с дерева, но яблони еще только цветут. Не могу же я заставить тебя есть цветы. Вот я и стащил его со стола. Возьми.
Он протянул Виолетте маленькое зеленоватое яблоко. Веселое настроение Леонида передалось и Виолетте. И она, перестав стесняться, взяла яблоко.
— Откуси, а потом дай откусить мне, — сказал Леонид. — Ведь я теперь Адам, ибо моя миссия искусителя закончена.
— Хорошо, — рассмеялась Виолетта.
Она откусила кусочек и протянула яблоко Леониду.
— Нет, я хочу отведать его из твоих рук, — запротестовал он.
Девушку забавляло, что этот взрослый мужчина, преподаватель мединститута, ведет себя, как мальчишка.
— Отведай плод с древа познания, о мой Адам, — шутливо произнесла она и, сложив ладони, поднесла яблоко к губам Леонида. Он, пристально глядя ей в глаза, надкусил его и, взяв из рук, отбросил в сторону.
— Кислое, — по-детски пожаловался он. — Но эти дармоеды студенты слопали все хорошие.
И Виолетта расхохоталась. Она перестала стесняться его и сидела, откинувшись на ветке, не стыдясь своей наготы, прикрытой только длинными волосами.
— У тебя все наоборот. Теперь, когда ты съела яблоко, ты должна закрываться от меня, как Ева, ибо теперь ты знаешь, что такое грех. Но ничего, так даже интереснее, — сказал Леонид, снова обнимая ее и целуя ее грудь.
Голова у Виолетты отчего-то стала кружиться, и она, наверное, упала бы с дерева, если бы он ее не поддержал.
В конце сада послышались звонкие голоса однокурсников.
— Давай поженимся, — сказал Леонид, подавая Виолетте верхнюю часть купальника. — Так будет лучше.
— Давай, — согласилась Виолетта, с трудом приходя в себя от его поцелуев.
Следующие их свидания были сухими и деловыми. Леонид вел обстоятельные разговоры с ее родителями относительно свадьбы. Наедине с Виолеттой он не оставался, ему было некогда. Виделись они еще и в институте, но Леонид вел себя так, как будто не было вечеринки на даче и ни с кем из студентов он не знаком.
Свадьба была пышной и многолюдной. Леонид снял зал в лучшем ресторане города, на шестнадцатом этаже гостиницы «Волна», стоящей на набережной. Из огромных окон ресторана открывался прекрасный вид на широкую реку с зелеными островами и плывущими белыми пароходами. Кроме этих островов и пароходов, Виолетта мало что запомнила из собственной свадьбы. Она очень волновалась перед первой брачной ночью. Она выпила бокал шампанского, чтобы хоть отчасти снять страх, а Леонид поддерживал каждый тост.
Когда черная «волга» с пестрыми лентами подвезла их к дому, Леонид помог жене выйти из машины и, взяв на руки, внес ее в квартиру. Девушка чувствовала, как дрожат руки у ее мужа, и подумала, что он волнуется так же, как и она.
— Хорошо, что мы живем на первом этаже, — сказал ей Леонид, опуская ее на широкую кровать. — Ты такая тяжелая! И кто только придумал этот варварский обычай?
— А я решила, что руки у тебя дрожат от волнения, — сказала Виолетта. — Извини, я не знала, что тебе тяжело.
— Почему я должен волноваться? Я ведь не женщина, — возразил муж.
Он неторопливо разделся, аккуратно повесил в шкаф пиджак, брюки, рубашку, галстук. Сложил на стуле майку, носки, трусы и удивленно посмотрел на Виолетту.