— Это не экзамены, мисс Грейнджер, вы не реализуете свой план по спасению всего и вся на одни «превосходно», — он шипел, она посмотрела на него со всем спокойствием, на которое была способна.
— Но я сделаю все от меня зависящее. Разве вы не руководствуетесь тем же принципом?
Дамблдор вмешался, и ей пришлось подробно пересказывать, что происходило в отделе тайн в её времени. До декабря было ещё полно времени, поэтому она успешно глушила беспокойство учебой — наконец-то что-то новое, а не прохождение одного и того же по второму кругу. Не то чтобы программа за седьмой курс её чем-то поражала, но все же, все же. Со Снейпом они опять скатились в какое-то странное противостояние, это тяготило её, но, как наладить отношения с ним, Гермиона не знала.
— Жаль, что вы так и не получили возможность преподавать нам ЗОТИ. Мне понравилось в прошлый раз, — она задержалась, убирая свой стол и сортируя ингредиенты.
— Зельеварения и алхимии вам недостаточно?
— Мне казалось, что вам больше нравилось преподавать защиту.
— И какой курс я вел у вас?
— Этот. В смысле тогда я была вместе со всеми на шестом.
— И почему Дамблдор назначил меня на проклятую должность?
Он приподнял бровь. На этот жест у неё всегда что-то внутри отзывалось, настолько это была типичная черта профессора. Гермиона вздохнула.
— Потому что уже не было смысла держать вас на должности преподавателя.
— А на следующий год я стал директором, — все-то он помнил и сопоставлял.
— Да, — хоть подтверждения и не требовалось.
— А вы на седьмой курс не поступили и подались в бега. Очевидно, директор умер где-то между этими событиями, — она смотрела на него, упрямо сжав губы. — Лорд назначил меня на эту должность? Я убил директора?
— Зачем вам это знать? Это уже не актуально.
— Как вы пришли ко мне в петле?
— Не сразу, если вам так интересно.
— А сейчас говорите, что не сомневаетесь в моей лояльности?
— Мне пришлось потратить немало времени, чтобы увидеть всю картину полностью, профессор. И вы мне задачу не облегчали, прямо скажем. Но да, от своих слов я не отказываюсь, — она совершенно невежливо цыкнула, когда он попытался сказать что-то ещё, и продолжила сама. — Перестаньте играть со мной во все эти игры. Я уже просила раньше и повторюсь: говорите прямо, что у вас на уме. Я не Дамблдор и не Воландеморт, и не буду взвешивать каждое слово для повышения эффективности манипулирования вами же. Что вас тревожит?
— Ваши отчаянные попытки привести все к какому-то одному вам известному идеалу, мисс Грейнджер. Даже если ваше вмешательство в судьбу Крауча и возрождение Лорда было случайностью…
— То я об этом не жалею. Пусть лучше я, чем кто-то другой, чуть менее подготовленный. Вы видели, на что я способна и готова пойти, вы сами помогли мне избавиться от родителей, а сейчас вдруг поняли, что это все не шутки для меня? Что я умру за это? Вас выбивает из колеи моя жертвенность, потому что я веду себя не менее отчаянно, чем вы, или вы не понимаете, почему я готова платить какую угодно цену, чтобы спасти не только их всех, но и вас тоже от этой судьбы?
— Так почему?
«Потому что я люблю вас». Мысль обожгла её. В горле встал ком, она потупилась.
— Вы важны для меня. В петле вы были единственным, кто не только слушал, но и слышал меня, даже если Дамблдор намекнул вам, что я должна была прийти. Это дорогого стоило, когда я была на грани безумия. К тому же, я узнала, что вы никогда не предавали ни его, ни меня. Но все, что случилось тогда… это было неправильно, — наверное логичнее было бы покраснеть, но она лишь сильнее побледнела.
— Кольцо? — Гермиона кивнула.
— Он совершил ошибку. Вы заплатили за неё. Все мы заплатили. Сейчас расплачиваюсь только я, и мне бы хотелось, чтобы все так и осталось.
— Это не ваша священная обязанность.
— Нет, моя. И я больше не ваша подопечная, мы равны, хотите вы это или нет.
— Мне все ещё не нужно ваше участие.
— Я все ещё не спрашиваю у вас разрешения.
Они наконец установили зрительный контакт. Снейп был взбешен, она почувствовала себя усталой и опустошенной, как будто ей было сотни лет. Конечно, это была не любовь. Она просто загнала сама себя в зависимость от него в петле, а потом страдала от потери этой связи тут. Все это наложилось на её желание наконец развить хоть какие-то свои отношения до полноценных и, если уж совсем на чистоту, физических. Не то чтобы он будоражил её кровь или она задыхалась от одного его прикосновения (хотя пару раз так и было, Гермиона лукавила), но надо было признать, что он привлекал её сильнее сверстников. Она повзрослела, выбрала объект своего интереса и придумала драму. Снейп даже не давал ей никакого повода — ни словом, ни делом. Возможно, это тоже сыграло свою роль. Запретный плод, как говорится, сладок, а Гермиона любила сложности. Впрочем, в их случае это действительно было безнадежно, ведь никакого «мы» она не могла представить даже теоретически. Но, тем не менее, вся эта логическая выкладка ничуть не помогала ей запретить себе чувствовать.
— Вы не хотите принимать помощь, я не могу перестать защищать вас. Похоже, мы в тупике, — она закрыла глаза и потерла лоб. — Не могли бы вы хотя бы… нет, поступайте так, как считаете нужным.
Не хватало ещё принять его снисхождение или игру в него за что-то ответное. Ей просто надо похоронить все это в себе и постараться пережить войну, сейчас важно только это.
— Вы недооцениваете Малфоя.
— Вот и проверим.
*
На краю сознания она отмечала детали. Драко стал дергаться в её присутствии, хоть встречались они теперь реже, так как учились на разных курсах. Чем холоднее становилось, тем больше Снейп мрачнел и молчал. Дамблдор держал Орден в напряжении, подготавливая их к активным действиям. Отряд тоже был совсем неплох, гораздо лучше, чем она помнила — да и их тренировки тогда продлились меньше учебного года. Гермиона поняла, что ей не хватает писем родителей.
— Эй, Грейнджер! — она вышла с последнего урока в теплицах и уже была на полпути к замку, когда из-за деревьев у озера показался Малфой. — Надо поговорить.
— С чего бы это?
Она фыркнула и отвернулась от него, продолжая идти. Непосредственно рядом с ними никого не было, но не мог же он…
— Империо, — тихо, как будто неуверенно. Она остановилась. — Пошли за мной.
Видимо, разыгрывать дурачка и возвращаться в школу он не собирался. Она припозднилась на уроке, но, несомненно, кто-то видел, что они вдвоем отправились в сторону Запретного леса. Гермиона отдалась чужой воле легко и без сопротивления, но заметила, что в какой-то момент он оголил предплечье и прикоснулся к коже палочкой. Подал сигнал? Метку разглядеть не удалось, но, учитывая природу протеевых чар, что лежали в её основе, такое вполне было возможно.
Она предполагала, что они трансгрессируют куда-то или, по крайней мере, углубятся дальше в лес, но Малфой просто обогнул озеро и остановил её где-то на пол пути до Хогсмида, принявшись нервно вышагивать рядом. Гермиона так и лучилась доброжелательностью, следя за ним взглядом.
— Что-то не так? — она чуть нахмурилась, но тут же снова улыбнулась. Видимо, он подсознательно внушал ей быть максимально расположенной к нему.
— Мне приказано убить тебя, — он вдруг подошел вплотную и прикоснулся к её щеке, как будто проверяя, что она настоящая.
— Зачем?
— Ты не нравишься Темному лорду. И вообще… грязнокровка, — его голос сорвался. Кричать пустые оскорбления в школе было проще.
— А ты хочешь этого?
— Замолчи!
Она послушно захлопнула рот и уставилась вперед пустым взглядом куклы. Интересно, догадается ли Гарри проверить Карту мародёров и бросится ли её искать или сразу поверит Воландеморту? Они уже «связались»? Хоть она и согласилась с Дамблдором, что Тома надо было вытащить на публику, Гермиона была бы не против, чтобы все это предприятие вдруг сорвалось и не Гарри, ни даже Драко не получили свою порцию боли. Хотя, в сложившихся обстоятельствах, ей бы действительно лучше позаботиться о себе для начала. Она мысленно поддела аркан контроля, накинутого на её разум. Малфоя было трудно назвать мастером ментальных чар.