— Считаете, что виноваты в смерти Люпина?
Гермиона замерла, беспокойство иглой кольнуло ей сердце. Конечно, она так считала, но дело же не в этом.
— Нет, я… Нет. Я прикидывала планы на будущее. Знаете, Олливандер под защитой, но это не остановит его надолго. Он просто найдет другого мастера, выйдет на Грегоровича. Министерство уже под ударом, ему вряд ли нравится прятаться по темным углам. Дамблдор тоже стоит на пути.
— Все это мы уже обсуждали на встречах с директором.
— Да, но мы не пришли к каким-то конкретным выводам относительно своих действий. Мы просто… ждем, как будут разворачиваться события.
— А вы, конечно же, уже все решили.
— Да, я считаю, что пора ограбить Гринготтс.
С этим же заявлением она заявилась вечером к директору. Не то чтобы он явно выказывал свое недовольство, но, очевидно, у него были свои соображения на этот счет.
— Вероятность того, что нам удастся это совершить и не привлечь к себе внимания, крайне мала.
— Это уже моя забота. В крайнем случае, придется бежать и прятаться от авроров, пока Воландеморт не захватит министерство, а там уже такие мелочи будут не важны, нас и так будут искать.
— Так мы привлечем его внимание к тому факту, что охота на крестражи уже ведется и успешно.
— Да, но он вряд ли в состоянии сделать новые, уже с Нагайной ситуация была на грани и его внешность только подтверждает это. Возможно он станет действовать аккуратнее или наоборот опрометчивее, но мы и так находимся в ожидании, ничего не изменится.
— Гарри ещё не готов.
— Не готов к чему? В банк я его точно не возьму, иначе все это предприятие превратится в цирк с некой удачной возможностью выжить в процессе.
— Если правда о крестражах выйдет наружу, ему придется принять свою судьбу, — лицо Гермионы посерело.
— А вы считаете, что когда-то наступит тот благословенный момент, когда узнать об этом ему будет проще? Это его жизнь, а ему ещё и семнадцати нет, конечно будет тяжело.
— Боюсь, что Гарри может поступить необдуманно.
— Покончить с собой? Так объясните ему хорошенько, какие могут быть последствия, если крестраж не будет уничтожен правильно. Он порывист, но не дурак. Не надо делать из него барана на закланье.
Каждый задумался о своем.
— Хорошо, мисс Грейнджер, но для начала расскажите свой план.
Задумка включала в себя дракона, о котором, очевидно, сами гоблины заботиться не сильно-то горели, укротителя и врача, с которыми у Гринготтса был заключен договор по обслуживанию, парочку оборотных зелий и мастерское применение империуса с обливейтом.
— А как же «гибель воров»? — Дамблдор привычно погладил бороду.
— Защита не стоит там постоянно, и ради работников с доступом её активировать не будут.
— На входе проходит проверка личности.
— Нет смысла идти через парадную дверь. Но внутреннюю проверку, конечно, придется пройти, — она лукаво усмехнулась.
— Вы уже проворачивали это в петле?
— Конечно, причем самостоятельно. Но от помощи я не откажусь, — она обернулась на профессора. — Что-то мне подсказывает, что одну вы меня все равно не отпустите.
Пришлось сделать поправку на актуальное положение дел у мистера Джеркинса, личность которого ей предстояло примерить, и она возненавидела легилименцию на десятой минуте обшаривания его разума. Но спать он отправился послушно, лишившись всего пары волосков. С ветеринаром, с оригинальной фамилией Смит, возни оказалось больше, и Гермиона без сожалений скинула это на Снейпа.
Очаровывать понадобилось рекордно низкое количество работников банка на её памяти, оказалось, что действовать нахрапом даже эффективнее. Администратор, способный открыть нужный им сейф, согласился пойти с ними только потому, что она, точнее укротитель Джеркинс, возмутился, что больше не потерпит претензий к своей работе из-за неполноценного отчета низкоквалифицированных гоблинов из охраны, которых приставляют к ним для порядка. И империусу он совсем не сопротивлялся. Чаша скрылась в её сумке, и Гермиона рефлекторно вытерла руки об штаны, как будто прикоснулась к грязи. Снейп талантливо изображал бурную деятельность, как будто действительно разбирался в драконах и их здоровье. Ей, конечно, было безумно жаль замученное животное, но зайти и выйти по-тихому было более важно. Очередной цинизм от неё, но что есть, то есть.
На все про все всего пара дней подготовки и несколько часов на реализацию, пока в Хогвартсе никто не забил тревогу из-за её очередной пропажи, а о профессоре не вспомнили коллеги. Хорошо хоть уроки пропускать не пришлось — пасхальные каникулы нынче выпали на конец марта. Пришлось правда еще раз заскочить к Джеркинсу и Смиту, чтобы внушить им воспоминания о проделанной работе, но к ужину они уже стояли в кабинете директора со своей нормальной внешностью и разглядывали крестраж на столе. Он шептал. Гермиона не знала, что слышат другие, но сама четко различала слова.
— Директор, если вы не против, могу я это сделать?
Он улыбнулся и молча протянул ей меч. Это было справедливо. Она перехватила рукоять поудобнее, хоть лезвие было совсем не тяжелым, и, рассердившись на очередную мерзость, что пыталась внушить ей чаша, ударила. По крайней мере, сомневаться в подлинности артефакта не приходилось.
Было бы логично показаться в общей гостиной факультета, пообщаться, развеяться, но вместо этого она поднялась на восьмой этаж и скрылась в Выручай-комнате. Та встретила её почти по-домашнему уютным интерьером, и Гермиона облегченно залезла в кровать, утопая в мягкой перине и подушках. Дверь ещё раз открылась, она застонала и накрылась одеялом с головой.
— Мисс Грейнджер? — Снейп не остановился у кресел, а прошел прямо к ней.
— Я просто хочу отдохнуть. Что вам нужно? — ей стало душно, пришлось немного откинуть покрывало.
— Ваши друзья будут вас искать.
— Я знаю.
— Но вы не собираетесь отсюда выходить?
— Нет. И не хочу никого видеть.
— Что бы вам не сказал крестраж…
— Все это правда. Он же не берет информацию из воздуха, а черпает непосредственно из разума.
— Магия просто выуживает ваши страхи, чтобы…
— Что вы за мной ходите? Почему отправились к Гринготтс? Почему Дамблдор вам это позволил? Вы же шпион, а не мой напарник, если бы нас поймали, все ваше прикрытие было бы разрушено.
— Ваша безопасность приоритетнее для директора, чем моя.
— Здорово. Думаю, мне стоит порадоваться, что я такая важная персона, — она перевернулась на другой бок, заворачиваясь в кокон. — Но не волнуйтесь, я практически утратила свою ценность, вам недолго осталось нянчиться со мной.
— Не обесценивайте свой вклад.
— Я и не занимаюсь этим. Зачем самобичевание, когда правда рано или поздно всплывет, и это и так уничтожит меня. Когда Гарри узнает, когда они все узнают, чем я тут занималась за их спиной и о чем молчала, они меня возненавидят. Потом простят, конечно, как и Дамблдора, но, — она усмехнулась в подушку, — я не он. Я должна была быть другом, а стала серым кардиналом.
— Вы попали в эту ситуацию не по своей воле и сделали все возможное, чтобы защитить их.
— Но это изменило мое отношение к жизни, к друзьям. Мерлин, я даже не могу сказать, что мы до сих пор друзья, настолько привыкла к какой-то извращенной роли ангела-хранителя. Я отдалилась от них. Вся моя жизнь теперь — это сделать правильно. Я ведь даже как будто не живу по-настоящему, просто иду по ключевым событиям, словно по вехам.
— Поэтому вы так настаиваете на собственном активном участии?
— Я просто хочу чувствовать себя настоящей, а не дурацким автоматом с предсказаниями с маггловской ярмарки.
— Что нашептал вам крестраж?
— Что если я выживу в войне, то все, что я получу в награду за это, будет одиночество. Но мне не нужна награда, мне нужна моя жизнь, хоть что-то мое, а не общее благо.
— Ваш эгоизм растет просто на глазах, — она фыркнула.
— Ну простите, что за всем этим я ещё строю какие-то планы на будущее и смею желать большего. Даже если сейчас это просто влияние крестража, а завтра я так же буду готова пожертвовать собой ради великого плана, — она повернулась к нему обратно, чувствуя облегчение от того, что проговорила это все вслух. — Да сядьте вы уже наконец! Ненавижу, когда вы так надо мной нависаете, я и стоя то с вами соперничать не могу и, очевидно, уже не вырасту, так что давайте просто признаем, что вы победили.