— А почему?
— Это личная информация, — возразил взрослый Генри. — У нас с ней возникли разногласия, потому что во мне ещё очень много от тебя, а ей нужно будущее. Семья, дети, работа, дом в Хадфорде… А я даже университет не закончил. И решил, что нам лучше разбежаться по-хорошему. Не понимаю, почему я рассказываю тебе всё это.
— А кому же, как не самому себе, — юный Генри улыбнулся впервые. — Это ты так решил?
— Я, — кивнул взрослый Генри, — В течение всей нашей жизни мы принимаем решения, за которые нам приходится держать ответ. Мы всегда платим. Платим за всё. Я постарался сделать так, чтобы мне пришлось меньше платить, чтобы последствия моих решений не отражались на других людях. Вайолет любила меня, но я тянул её вниз, был для неё обузой, а не опорой. Куда проще тебе. Всё, что тебе нужно сделать для её счастья, — на минуточку стать героем. Хотя мы с тобой не герои.
— Мне печально это слышать.
— Главная причина, по которой я избегал тебя, — этот вот разговор об отвлечённом, где я говорю тебе, что никогда не буду кем-то, кем ты хотел бы быть.
— Ты просто так решил, — жёстко отрезал Генри. — Мог решить иначе.
— Не мог, — мягко возразил Генри из будущего. — И ты так решишь. Ты ведь станешь мной.
У юного Генри зазвонил мобильник. Он рассеянно ответил на звонок, лицо его исказилось от ужаса и шока.
— Мне надо идти, — сказал он, когда вызов прервался. — Мама попала в беду. Сейчас с ней всё хорошо вроде бы, но она могла погибнуть.
— Я с тобой, — твердо сказал Генри из будущего, сердце которого от этой новости провалилось в пятки.
***
Когда все немного успокоились и мирно расселись за столом, Коль подробно изложила обстоятельства смерти Румпельштильцхена в 2030, поведала о Робин и туннеле, о Синдальте, пытках и шантаже. Голд и Белль слушали очень внимательно, стараясь не пропустить ни слова.
— Вот так всё и вышло, — завершила она. — Потом я три года скрывалась в Зачарованном лесу, а когда решила вернуться и отплатить, узнала, что он отправился в 2015. И поспешила следом. И вот я здесь.
— Почему ты не рассказала сразу? — спросил Голд.
— Ты бы стал со мной говорить, если бы сразу узнал, что я убила тебя? Точнее убью.
— В этом есть смысл. Но сомнения были напрасными. Я бы смог понять.
— Быть может, всё от моей трусости, — Коль грустно посмотрела на Голда. — Я устала. Три года я не сплю, три года борюсь со своими чувствами и Тьмой. Быть может, лучше будет, если…
— Если ты ему сдашься? — резко спросил Голд. — Ни за что. Никогда. Не смей думать об этом. Он достаточно опасен сам по себе. Что он будет делать с Тёмным?
— Разумом понимаю, что ты прав, — отозвалась она, — но мне просто хочется, чтобы всё закончилось.
— И потому решила пожертвовать собой? Брось эти глупости, — Голд поднялся и встал рядом с ней. — Что советует Тёмный?
Коль понимающе на него посмотрела. Тёмный действительно кое-что советовал: найти и уничтожить эту проклятую падаль, вцепиться ему в горло зубами, разодрать в клочья, отомстить. Но она не хотела давать воли этому порыву, не хотела утолять жажду крови: после этого не было пути назад, а страх перед тем, что пути назад нет, говорил очень многое. Например, что несмотря на красоту идеи самопожертвования и усталость, ей всё же хотелось жить. Да и жертва никак не помогла бы, не спасла бы её близких, а вот борьба…
— Я помогу тебе, — сказал Голд и протянул руку. — Я помогу тебе со всем: и со сном, и с контролем, и с расправой над врагом.
Слово «расправа» прозвучало чересчур жёстко и решительно, что покоробило Белль, до сих пор молчавшую в стороне. Нечто нехорошее мелькнуло в её взгляде, нечто угрожающее. Коль постаралась на неё не смотреть, сдержанно улыбнулась Голду и приняла его предложение.
Этой ночью в лавке она заснула впервые за три года. Неизвестно, как Голду удалось успокоить её, но он с эти справился, а сам с какой-то странной невозмутимостью продолжил заниматься их делом. А ещё она почувствовала себя как… дома.
***
Генри Миллс и Генри Миллс пришли в дом к Эмме Свон, где уже находились Ноланы и Реджина и где взбудораженный, распсиховавшийся Крюк изложил им всю ситуацию, упомянув, что должен Голду сделку.
— Что он потребует? — спросил Крюк у Генри из будущего.
— Учитывая обстоятельства, дедушка скорее всего потребует невмешательства, — пожал плечами Генри. — Думаю, это будет разумным решением.
— И я согласен, чёрт возьми! — рыкнул Крюк.
Вскоре проснулась Эмма, поприветствовала слабой улыбкой обоих Генри и обняла юного.
— Эмма, — обеспокоенно сказала Мэри-Маргарет, — о чём ты только думала, поступая так? Особенно теперь, зная, что рискуешь не только собой?
— Сама-то ты уже забыла, как в бой рвалась, будучи беременной Нилом, мам? — защищалась Эмма.
— Стоп, стоп, стоп! — проговорил юный Генри. — Это что же выходит? У меня будет брат? Или сестра?
— Брат, — улыбнулась Эмма.
— Вау… — ошарашенно сказал Генри и, обернувшись к другому Генри, упрекнул его. — Мог бы предупредить.
— Не держу в голове таких подробностей, — усмехнулся взрослый Генри.
— Зато хоть кто-то узнал после меня, — подал голос Крюк, — хотя я к этому непосредственно причастен.
— Киллиан, прости, — искренне сказала Эмма, — но если бы я сказала тебе сразу, то ты бы меня не отпустил. Отговаривал бы.
— Что ты, Свон, — сказал Крюк. — Я бы не отговаривал. Это бесполезно. Просто связал бы тебя и всё.
Дэвид хохотнул в кулак.
Генри никогда не переставал поражаться их оптимизму. Только несколько часов назад Крюк и Эмма были при смерти, а теперь вели себя с обычной непосредственностью. Генри знал, что в их жизни бывало многое, но можно же было быть чуточку серьёзнее, особенно, когда далеко не всё было позади.
— Могла бы и сказать! — обернулся Крюк к Реджине.
— Не ввязывайте меня! Разбирайтесь сами! — невесело усмехнулась Реджина и села на софу рядом с Эммой. — Это всё очень здорово, но у нас проблемы. У нас враг, чьи мотивы мы не можем предугадать.
Она очень выразительно посмотрела на Генри из будущего.
— Это не совсем так, — сказал Генри из будущего. — Теперь он может ударить по простым жителям, желая втянуть вас в игру. Будет побуждать вас к действию. К ошибкам.
— Полагаю, нам нужен хороший план, — сказала Эмма, покосившись на Киллиана.
— Полагаю, нам нужен Голд, — вздохнула Реджина.
Никто не возразил ей.
***
Киллиан Джонс долго не мог заснуть этой ночью, мучимый переживаниями. Эмма, вымотанная дневными неприятностями, заснула, под чутким контролем своей матери, которая решила остаться сегодня с ней. Джонс надеялся, что только сегодня, а не на следующую пару лет. Конечно, он любил родителей Эммы, но не с ними он хотел создавать семью, а с ней. И случившееся добавляло головной боли: неразумность Эммы, её самоотверженная отдача своей бесконечной миссии Спасительницы наполняли его сердце страхом. Как-то нужно было донести до Эммы, что спасать никого больше не нужно, что теперь всё изменится и ей следует быть осторожнее. И не только ей, но и ему. Весть об отцовстве вызывала у Крюка сомнения. Конечно, он хотел бы завести детей с Эммой, но в перспективе, не сейчас. Сейчас он не был готов к этому. Но свершившийся факт заставлял его по-иному смотреть на вещи.
Его думы прервал взрослый Генри Миллс, вышедший на крыльцо и вставший рядом.
— Сумасшедший денек, — отметил Генри.
— Не то слово, приятель, не то слово, — Крюк легонько хлопнул Генри по плечу.
— Злишься на Эмму?
— Больше переживаю за неё. Конечно, немного злюсь.
— В следующий раз стоит действительно связать её, — улыбнулся Генри.
— Я не готов, — серьёзно сказал Крюк.
— Не готов насильственным образом лишить любимую женщину свободы передвижения во имя её безопасности? — шутливо проговорил Генри.
— Нет, к другому.
— Ах, к этому… К этому нельзя быть готовым, капитан. Но тебе нечего бояться.
Крюк немного успокоился.
— Какой он? — мягко спросил он у Генри.
— Хороший, — кивнул Генри, — великодушный, смелый, добрый. Лучше нас. Мы с ним редко общаемся.
— Почему?
— Я ему не особенно интересен, — усмехнулся Генри. — Он совсем молод, а я — старый алкаш и неудачник, который думает, что может написать что-то кроме книги сказок.