— Это как-то грустно, — отметил Крюк, достал фляжку с ромом и предложил Генри. — Будешь?
— Да, спасибо, — удивлённо согласился Генри и отпил глоток. — Я уж и забыл, что ты пил.
Крюк изумлённо посмотрел на него и постарался выпить как можно больше. На всякий случай.
***
Генри Миллс вернулся в участок где-то под утро. Роланда не было, но был кое-кто другой.
— Коль? — изумился Генри. — Что ты тут…
— Я всё рассказала ему, — выпалила Коль. — Всё.
— И как он это принял?
— Он… знал, — кивнула Коль. — Но ещё в процессе. Кажется, меня не проклинает. Хорошо. Думаю, остальным тоже следует знать. Придётся работать вместе. Мы не можем ждать, когда Синдальт нанесёт следующий удар.
— Это верно, — согласился Генри, — Но ты уверена, что все должны узнать?
— Да. Так будет лучше.
Они с минуту смотрели друг на друга, а потом Генри не выдержал, подбежал и обнял её, оказавшись в ответных крепких объятиях.
— Я скучала, — шепнула ему Коль.
— Я знаю, тётушка Коль, — невесело усмехнулся Генри. — Я всё знаю. Скажешь им сама?
— Скажет что? — на пороге возник Роланд. — Нет, ты не можешь!
— Могу, Роланд, — Коль с улыбкой подошла к нему. — Голд всё знает. Я не сделаю глупостей.
— Голд повлиял? — облегчённо улыбнулся Роланд. — Я рад.
— Отчасти, — лукаво улыбнулась она, а потом стала очень серьёзной. — Для вас с Генри задание: защитить жителей. Никто не должен пострадать. А с Синдальтом разберёмся мы с … папой.
Генри и Роланд согласно кивнули ей. Коль ещё раз обняла Генри, потом, чуть дольше, Роланда и направилась к выходу.
— Скоро мы вернёмся домой, — бросила она на прощание. — Все вместе.
Генри застыл ненадолго, толкнул Роланда в плечо и предложил пойти к Реджине.
***
Белль не спала практически всю ночь. То, что она узнала, сильно поразило её, сшибло наповал. Истерические рыдания чередовались с часами абсолютной тишины без звуков, без мыслей, без чувств. Как она должна была это принять: её дочь в будущем стала Тёмной, убив своего отца? Самым раздражающим была реакция Голда, будто это нормально, будто ничего не случилось. Но случилось! И это могло произойти только с ними, только потому что он тот, кто он есть, и не собирается жертвовать силой во имя семьи, называя проклятье своей сущностью. И вот она, его сущность! Вот его наследие! Жалела ли Белль о своём союзе с Голдом? Да, иногда жалела. Жалела ли она, что родила дочь от Румпеля? Нет, никогда. Однако, сейчас она винила его абсолютно во всём произошедшем. Просто потому что он такой, потому что поменять она его не могла, потому что не могла предотвратить случившееся. И ещё потому что не могла его не любить. Он столько раз был на краю пропасти, на краю гибели, и осознавать, что всё завершится вот так, при её полном бессилии, было невыносимо.
Он вернулся утром, повернул ключи в замке и тихо вошел в дом. Белль поспешила навстречу, не планируя выплескивать на него всё то, что скопилось за эти несколько часов, но так и вышло.
— О нет, — поморщился Голд, завидев её, — не сейчас. Я не хочу это обсуждать. У меня нет на это времени.
— Придется найти, — чётко и повелительно произнесла Белль. — Это нельзя игнорировать.
— Нельзя, — согласился Голд, — потому я и пытаюсь всё исправить.
— Как?! Наша дочь — Тёмный маг. Как это исправишь?! — сорвалась Белль. — Это всё ты! Ты виноват!
— Да. Наверное я.
— И это того стоит?! Стоит?!
— Что это? — Голд холодно посмотрел на неё. — Что стоит?
— Твоя сила, Румпель! Тёмный маг! — кричала она. — Это того стоит?!
Он промолчал, уставился себе под ноги.
— Не могу поверить, что даже сейчас ты цепляешься за свою власть, зная чем это обернётся! Неужели Тёмный дороже, чем она?!
— Нет! Не дороже! — сорвался на крик уязвленный Голд. — Но сейчас мне нужен Тёмный!
— Тебе всегда нужен Тёмный! — Белль повысила голос ещё сильнее. — Тебе всегда нужен…
— И что с того? — раздался за её спиной спокойный голос Коль. — Что с того? Он должен оставаться Тёмным. От этого зависит в будущем благополучие многих людей.
Коль обошла её стороной, коротко посмотрела ей в глаза и встала рядом с Голдом.
— Случилось то, что случилось, — сказала девушка, глядя на Голда, который в свою очередь смотрел теперь только на неё. — И он тут ни при чём. Он не откажется от Тёмного.
Белль судорожно вздохнула.
— А если и откажется… — вдруг обратилась к ней Коль, — то как ты себе это представляешь? Любой из существующих способов означает его смерть. Ты желаешь ему смерти?
— Нет, — ошарашенно сказала Белль, — Конечно, нет.
— Если тебя что-то не устраивает, то уходи, — резко сказала Коль. — Но меня оставь с ним, окажи услугу.
— Коль! — одёрнул Голд, немного удивлённый своей защитницей. — Пойдём. Много работы.
И она послушалась, с сожалением взглянула на Белль, кивнула ему, и они оба снова ушли.
Весь день прошёл в смятении и ожидании непонятно чего. Белль думала о тех решениях, которые приняла за последние месяцы, и все они казались ей неверными. Самое страшное, что ей было неловко смотреть на маленькую Коль, не хотелось сейчас оставаться с ней наедине, почти невыносимо с учётом всего, и она совершенно не знала, как отвлечься от этого. Пересиливая себя, она участвовала в коротких детских играх, с трудом имитируя радость и интерес. Казалось, маленькая девочка чувствовала фальшь, потому что начала как-то сторониться и странно поглядывать на свою маму, возвращая её в непрерывный круговорот ужасов.
Ранним вечером Голд снова вернулся и спас её, взял заботу о ребенке на себя, давая ей отдых, который не очень-то и требовался. Девочка, как обычно, просияла при виде него, потянулась к нему своими маленькими ручками, обнажая в улыбке целый зуб, и он был искренне рад её видеть, умело отгораживаясь от своих внутренних демонов. Белль было совестно, что она не умеет так же.
Она ушла в закусочную, чтобы побыть одной, чтобы убежать и спрятаться. Есть ей не хотелось, потому заказ ограничился бокалом красного.
— Мне то же самое, — сказала появившаяся невесть откуда Коль, усаживаясь рядом с ней.
— Тебе пить-то можно? — невесело усмехнулась Белль
— Это имеет значение? — возмутилась Коль. — Не ворчи. Я пытаюсь поддержать тебя. Тёмные не пьянеют. Почти.
— А ещё что Тёмные не делают?
— Тёмные могут жить нормальной жизнью, — улыбнулась Коль, — только не могут не страдать. В страданиях и заключается тьма. Чудовищ не существует, существуют только глубоко несчастные люди, которые видели некоторое дерьмо.
— Что же… Можно сказать, что я видела некоторое дерьмо. Или увижу.
Бабушка Лукас принесла девушке вино и уставилась на неё с опаской и любопытством.
— Да-да? — холодно обратилась к ней Коль. — Что-то ещё?
Бабушка Лукас окинула их обеих недоверчивым взглядом и удалилась, бормоча под нос что-то несвязное. Белль стало немного не по себе.
— Надо будет и ей память стереть, — кивнула Коль, отхлебнула из своего бокала и вернулась к теме их разговора. — Ты паникуешь раньше времени. Я понимаю, что принять всё это сложно.
— Невозможно, — тихо отозвалась Белль.
— Мда… Вы сильно отличаетесь, — задумчиво протянула Коль. — Она совсем другая.
— Какая же?
— Другая. Абсолютно. Мало заботится о себе, мало дорожит своей драгоценной жизнью. Если бы она могла, то отдала бы что угодно ради нас, ради своей семьи, — она говорила с вдохновением, с любовью о той, кем Белль, вероятно, предстояло стать. — Для неё не было слова «невозможно». Знаешь, она никогда ничего не ждала от меня, принимала такой, какая я есть. Я просто не могла её разочаровать, была неспособна сделать это. При нашей последней встрече я по её глазам видела, что несмотря ни на что, она хочет только одного — вернуть меня. Она не винила меня, даже не думала винить меня. Я это точно знаю.
— Тогда почему же ты говоришь, что подвела её? — спросила Белль, чувствуя как на её глаза наворачиваются слёзы, — Почему ты ушла?
— Не могла выносить её боль, — ответила Коль, осушая стакан и прикрывая глаза. — Я лишила жизни человека, которого она любила больше всего на свете.