Но она шарахнулась в сторону, а после осела на землю, прижавшись спиной к дереву, и схватилась дрожащими руками за голову. Из груди её исторглись рыдания, больше напоминающие вой смертельно раненого животного. Не было больше его весёлого чижика и никогда больше не будет. Но он по-прежнему любил её, и даже ещё сильнее.
— Всё наладится, Коль, — убеждал он. — Твоя жизнь на этом не кончается.
— Ты знаешь, что я наделала? — спросила она со злобой и отчаянием в голосе. — Знаешь?
Да, он знал.
— Держись от меня подальше, Роланд, — жёстко сказала Коль. — Никогда, слышишь, никогда не ищи меня. Прощай.
С этими словами она переместилась прочь ина целых три года исчезла из его жизни. Конечно же, он искал её и однажды нашел, но она не вышла к нему, не стала говорить с ним. Потом он не раз пытался наладить через её семью, в частности через Белль, встречи с которой она избегала ещё сильнее, чем встречи с ним, через Робин с её поисковыми заклинаниями и зачарованными браслетами вечной дружбы, которые они использовали как передатчики в былые времена. В итоге Робин это удалось сдалась, правда только тогда, когда она окончательно сдалась, оставив на могиле Голда что-то вроде прощального письма в брелоке в виде кубика Рубика. Брелок пролежал нетронутым целый год, пока она не вернулась, чтобы опять уйти.
Когда Генри рассказал ему, что главный виновник всего этого отправился в 2015-й убить Тёмного, Роланд сразу сообразил, что Колетт не останется в стороне, и он не раздумывая шагнул в портал вместе другом, надеясь, что сможет ей помочь или хотя бы вразумить ее.
И вот Коль оказалась перед ним и смотрела так, будто никогда никакого Роланда не существовало в её жизни. Но для него её равнодушие ничего не значило, только она сама и её безопасность. Особенно после слов Синдальта, согласно которым самый простой способ решить проблему — дать девочке умереть, и что когда союзники Генри поймут это, то примут правильное решение: отдадут её ему. Он не хотел в это верить, но на всякий случай решил защитить Коль, лишив Эмму и остальных некоторых фактов, способных как-либо повлиять на ситуацию.
Сейчас Роланд стоял в лесу и прокручивал в голове всё это снова и снова, пока Коль не пришла к нему, материализовалась из воздуха на некотором отдалении и пронзила его долгим, холодным взглядом.
— Коль, — выдохнул Роланд, — я не ждал тебя.
Она ничего не ответила, только покрутила в руке тот самый брелок, который когда-то для неё оставила Робин.
— Ты была там, — кивнул Роланд. — Приходила.
Нет ответа.
— Знаешь, нам тебя нехватало, — продолжал он. — Твоей семье нахватало тебя. Коль… Скажи что-нибудь, не молчи.
Но она молчала.
— Ты сохранила брелок Робин. Могла бы выбросить, но сохранила.
— Она дорога мне, — выдавила из себя Коль.
Только это и больше ничего. И снова воцарилась тишина.
— Зачем ты здесь, Роланд? — через некоторое время спросила Коль, не требуя ответа. — Уходи.
— Нет, — замотал головой Роланд, отступая на шаг, — без тебя я никуда не пойду.
— Уходи, Роланд. Тебе здесь нечего делать.
— Только с тобой.
Коль прикрыла глаза и отвернулась от него.
— Ты ведь собираешься вернуться? — спросил Роланд, чье сердце застыло от страха.
Она не ответила, но по всему её виду было понятно, что нет. Она не собиралась возвращаться.
— Подумай, что ты делаешь! — Роланд подлетел к ней, схватил за плечи и как следует встряхнул. — Кому это нужно?
— А кому я нужна? — огрызнулась Коль, высвобождаясь.
— Всем! Ты нужна своей матери, ты нужна Робин! Ты мне нужна, в конце-то концов!
— Что ты, Роланд, — жёстоко сказала Коль. — Всё наладится. Ты это переживёшь. Жизнь на этом не заканчивается.
Роланд отшатнулся, скривившись от боли. Иногда слова поражали сильнее любого оружия. Но что-то переменилось в её взгляде, что-то пробудилось, будто она, прежняя, на минутку вынырнула из скорлупы, в которой пряталась годами, и ей, его Коль, было совестно.
— Ты должен уйти, Роланд, — сказала она, зажав его лицо в ладонях. — Ты меня понимаешь? Ты всё испортишь. Ты мне мешаешь. Пожалуйста, уходи. Прошу.
Он отказался.
— Прошу, Роланд, — Коль заплакала, — я умоляю тебя: уходи. Я не могу думать ещё и о тебе. Это слишком.
— Только с тобой, — прохрипел Роланд. — Без тебя не пойду.
И она поцеловала его, обречённо, жадно, и снова попросила уйти. Обняла его и опять просила о том же. Внезапно хлынул ливень, вырос из маленького дождичка меньше чем за минуту. Холодная вода забиралась везде, и они промокли насквозь. Коль отцепилась от него и заглянула ему в глаза.
— Тебе нужна крыша над головой, — сказала она. — Не оставайся в лесу.
И ушла. Конечно, она была права насчет крыши, но ту ночь Роланд Гуд провел в лесу, брошенный и опустошённый.
***
Тем временем мистер Голд снова пришел к границе Сторибрука, к серой мути. У него была одна мысль, одна идея, но он не был уверен, что все получится. Он достал из кармана нож и провёл лезвием поперёк ладони, пуская кровь, затем немного подвигал пальцами, чтобы крови скопилось побольше, и прочитал заклинание, которое отыскал в одной из книг по кровной магии. Кусочек серого “желе” отсоединился и приземлился к нему на ладонь, всосал немного крови и начал резко и быстро меняться, принимать разные формы.
— Не знаю, что ты задумал, дружок, — удовлетворённо сказал Голд, — но играть мы будем на равных.
Он наколдовал банку, поместил приручённое “желе” туда и переместился обратно в лавку.
========== Глава 4. Вопросы ==========
Колетт переоделась в сухую одежду. Чёрный костюм и тёмно-синюю блузку, мило предоставленные Голдом вместе с другими вариантами. Она выбрала чёрное, потому что поняла, что никогда не носила ничего чёрного, а сейчас этот цвет был вполне подходящим. Она посмотрела в зеркало: стильная, представительная, тёмная.
Она разложила на кровати свои немногочисленные пожитки. Ключи от покинутого дома, брелок Робин, бумажник, телефон, мешочек с магическим песком и ещё кое-что. Один за другим предметы исчезали в карманах, но прежде чем отправить брелок туда же, Коль внимательно присмотрелась к нему. Её подруга Робин любила маленькие вещички, внутри которых были тайнички, и здесь она тоже была себе верна. Коль надавила на брелок, повернула против часовой стрелки и нашла внутри свёрнутый втрое клочок бумаги. Коль развернула бумажку и прочитала: «Даже в самом темном туннеле есть свет».
— В конце, — невесело улыбнулась девушка. — Прощай, Робин.
Она уже решила не брать брелок, но взяла, а записку выбросила.
Затем она спустилась вниз, к Голду, играющему в гостиной с маленькой Коль. Ещё не успев войти, она невольно засмотрелась на то, как маленькая девочка протягивала отцу разные предметы, а тот терпеливо говорил, как они называются, даже если она десятый раз показывала ему одно и то же. И это ведь будет ещё долго длиться, несколько месяцев, а для кого-то и несколько лет. Коль всегда считала, что для воспитания детей требуется ангельское терпение и мысленно пожалела своих родителей, у которых оно явно было. Голд заметил её, несколько удивился резкому контрасту в выборе одежды и окинул её настороженным взглядом номер один.
— Всё подошло? — спросил он из вежливости.
— Да, спасибо, — улыбнулась Коль. — Больше не буду путешествовать налегке.
— Неплохая мысль, — отметил он и кивнул, приглашая присоединиться.
Коль села на краешек дивана, слегка задев небольшого мягкого коричневого медведя с глазами-бусинками.
— А я его помню! — воскликнула Коль, взяв медведя в руки. — Не знала, что он принадлежал мне… Ну, с этих пор.
Голд снова улыбнулся и отвлёкся на малышку, позволил ей, бросившей свои игрушки, изучать его лицо. Потом она, опираясь на его руку и встав ножками ему на колени, стала что-то выискивать и высматривать за его спиной.
— Она уже встаёт, — оценила Коль.
— Ненадолго, — мягко сказал Голд, — всё ненадолго. Ей быстро всё надоедает.
Девочка села, извернулась и попыталась уползти прочь, едва не свалившись вниз, но он поймал её, ласково направив в другом, безопасном, направлении, как он делал всегда, даже сейчас с другой Коль.