Однако Валька сумел взять себя в руки и сдержанно ответил старику:
— Заманчиво, конечно, дядь Борь…
— Так за чем дело встало?
— Честно сказать?
— Разумеется.
Валька набрал в легкие побольше воздуха и выдохнул:
— Страшно!
Кранц усмехнулся:
— А ты не бойся!
— Но…
— Что, но? Давай прямо с завтрашнего дня и начнем. Я займусь твоей справкой для военкомата, а ты пока начни изучать теорию фотодела. Я тебе сейчас одну книжечку на эту тему дам, — с этими словами Борис Аркадьевич Кранц скрылся в своей комнате.
Глава 3
Фотографический салон Кранца
Уже третий вечер Валька стажировался в фотоателье Кранца. Дело оказалось не таким уж и сложным: проявил, отфиксировал, промыл, высушил — один и тот же порядок работы с пленками и фотобумагой. Однако монотонная печать снимков Вальке быстро начала недоедать. Фотографии 3x4, 5x6, 9x13… На удостоверения, права, паспорта… В личное дело! Серьезные лица клиентов — мужские и женские — вскоре начали сливаться в одно. Глядя на плавающие в фиксаже фотографии, Валька морщился и презрительно комментировал про себя: «Рожи!»
Единственным утешением для него стали фотографии, которые он делал для себя. Кранц научил Вальку пользоваться фотоаппаратом, позволив ему брать старенький «Зенит» домой, и тут уж парнишка оторвался по полной! Через три дня в его фотоальбоме, до этого заклеенном фотографиями лишь на треть, не осталось ни одного пустого листа. Его украсили физиономии Валькиных родственников, а также друзей, однокурсников, ну и, конечно, однокурсниц…
В тот вечер Валька пыхтел в фотомастерской Кранца над фотографией Леночки Павловой — девчонки из параллельной группы. Ленка, несмотря на то, что была на пару сантиметров выше него, Вальке нравилась. Даже, можно сказать, он был в нее немножечко влюблен. Да и как в такую не влюбиться? Стройная блондинка с высокой грудью, длинными ногами и глубокими, задумчивыми глазами… Только вот единственный кадр, где она согласилась попозировать Вальке перед объективом его «Зенита», вышел неудачным. То ли не ту выдержку он выставил, то ли с колесом диафрагмы намудрил, но негатив получился слишком светлым, по причине чего отпечатанные с него фотографии, соответственно, выходили чересчур темными. Даже снежные Ленкины волосы на снимках, казалось, принадлежали не блондинке, а обыкновенной шатенке.
Валька не слышал, как в освещенную специальным красным фонарем «темную» зашел Борис Аркадьевич, поэтому раздавшийся за спиной голос заставил его вздрогнуть.
— Что, не получается? — спросил старик, кивая на плавающие в фиксаже фотографии девушки.
— Да не, все получается. Только как-то не очень, дядь Борь…
— А ты попробуй позатенять бумагу руками, — посоветовал тот.
— Как это — затенять руками? — не понял Валька.
— Посторонись-ка, — попросил Кранц, плечом слегка отодвинув стажера от фотоувеличителя. — Вот так, Валюх.
Он включил прибор, начав экспонирование кадра на зажатую в планшете фотобумагу, и принялся водить руками над нею, будто колдун, делающий магические пассы.
— Тут вот немножечко свет придержим, здесь вот… — бормотал старик. — Учись! Думаешь, работать фотографом — это просто фотки шлепать? Не-е, вьюноша… Это целая наука! Я бы даже сказал — волшебная наука… Ма-агия!
Далее бумага отправилась в кювет с проявителем, и вскоре на ней появилось изображение девичьего лица.
— Какая красавица! — отметил Борис Аркадьевич. — Невеста?
— Да так, знакомая одна, — уклончиво ответил Валька.
— Хм, я бы, будь в твоем возрасте, на такой знакомой непременно женился бы!
— Да я б тоже не против, дядь Борь. Только не по мне она… Слишком яркая. Да и ростом она выше.
— Что значит — яркая?
— Ну, дорогая. Как фотомодель, — пояснил Валька.
— Хочешь сказать, не для тебя? — уточнил старик.
— Ну… не знаю: для меня, не для меня. Но, в любом случае, не для бедного студента!
— Но ведь ты же скоро станешь кооператором, — напомнил Кранц Вальке. — Возможно, денежки появятся.
Валентин хмыкнул:
— В том-то и дело, дядь Борь, что возможно. Когда-а этот ваш кооператив сорганизуется!
— Не мой, а наш, — уточнил старик. — Мне ведь без тебя его не поднять. А что касаемо когда… Больно долго ждать тебе, Валюх, этого момента не придется. Можно сказать… — он перекинул пинцетом фотографию Ленки Павловой в кювет с фиксажем, — момент этот уже наступил.