Вытравливание исполненных пером и карандашных рисунков на цинке взамен камня было опробовано в 1804 году В.-Г. Эбергардом, метод был назван им хемиграфией. Только к 1850 году впервые были достигнуты удачные результаты в изготовлении цинковые клише с рельефными изображениями, удобными для печатания на обыкновенном типографском станке (паниконография, или жиллотаж). Однако печатать таким образом можно было только контурные или штриховые рисунки, без сплошной затушевки теней и полутонов. В 1862 году появилась используемая до наших дней фотоцинкография, то есть фотографирование рисунка на приготовленной надлежащим образом цинковой пластинке и затем вытравка полученного снимка. После усовершенствования этого метода (изобретение растра и др.), цинкография стала пригодна для изготовления клише с тоновых оригиналов и стала промышленно применяемым методом в 1880-х. Благодаря дешевизне и удобству печатания эта технология получила очень широкое распространение…»
На этом месте Валька закончил читать, ибо глаза его начали слипаться. Книга уже приготовилась выскользнуть из его рук, как вдруг он отчетливо, как наяву, увидел красивый двухэтажный дом под черепичной крышей; аккуратно подстриженные кустики, клумбы с цветами, над которыми порхали мириады разноцветных бабочек; чуть поодаль, в призрачной тени цветущих яблонь, поблескивала полировкой новенькая вишневая девятка, за рулем которой восседал упитанный мужичок, тронутые сединой волосы которого были коротко, по-рэкетирски так, подстрижены. На его мускулистой руке, небрежно положенной на край почти утопленного ветрового стекла, сверкают золотые часы; на носу — дорогие зеркальные солнцезащитные очки. В них отражается приближающая женская фигура, формы которой поистине совершенны… Но тут вполне отчетливо слышится голос Бориса Аркадьевича: «Для каждого человечка предел совершенства находится ровно на одну ступеньку выше той, которую ему дозволено узреть!» Обломал, блин, старик! Значит, формы той девицы и не настолько уж совершенны, как кажутся. Хотя… Это же Ленка Павлова! — узнал Валька героиню своего зарождающегося сновиденья. — О, она и без всяких этих ступенек хороша! Но что это у нее в руках? Поднос… О да, она протягивает чуваку в вишневой тачке серебряный поднос с длинным запотевшим стаканом, наполненным янтарным напитком и покрытым, будто горный пик снежной шапкой, белейшей, искрящейся в лучах солнца пеной… — Валька облизнулся и тут же увидел рядом с бокалом на подносе вазочку с тремя шариками мороженого…
Тьфу ты, черт!
Чувак в «девятке» снимает очки и белозубо скалится…
Тьфу ты…
Не может быть… Нет, это просто невероятно! Валька узнает в этом незнакомце… себя! И пиво с мороженым тут же начинают у него на глазах размножаться в геометрической прогрессии… И точеные фигурки Ленки Павловой множатся, будто в зеркалах — совсем так же, как злобный колдун в недавно прошедшем по видеосалонам премьерном фильме со Шварценеггером «Конан-варвар». А вокруг продолжают порхать бабочки… Причем уже довольно назойливо. Рука безрезультатно пытается отогнать их, даже ловко хватает одну из бабочек за ее трепещущие червленые крылышки. Да только крылышки ли это? Бог ты мой! — внимательно смотрит на добычу Валька. — Это же червонец! Точно, десятка. Это не бабочки, это — деньги! И как много! Желтые рублики, зеленые трешки, синие пятерки, фиолетовые четвертаки… И еще какие-то, коих до сего момента Валька и не видывал. Должно быть, иностранные! Вот одна зеленая бумажка-бабочка пролетает прямо перед носом. Валька, отпустив несчастный червонец, хватает ее и читает: «THE UNITED STATES OF AMERICA»… От изумления он разжимает пальцы, и бумажная бабочка-иностранка, пританцовывая в невидимых воздушных потоках, легко взмывает ввысь, по ходу полета рожая в невообразимом количестве своих двойников: две, четыре, тысяча купюр; много тысяч… И вот уже солнце почти скрылось в туче этих бабочек. Осталась в ней лишь небольшая прореха, через которую бьют последние солнечные лучи… Правда, жестоко так бьют — прямо в глаза! Где-то, кажется, были солнцезащитные очки? Валька принялся озираться…
— Тьфу ты… — произнес он вслух, открыв глаза. Это, оказывается, оставшийся не выключенным ночник светит ему прямо в лицо!