Но галлюцинации ходили по коридору, не обращая внимания на трезвых людей. Им вполне хватало и пациентов.
— Нам туда, — санитар указал в противоположный конец коридора, как раз туда, где притаилась полупрозрачная страхолюдина.
— Туда, так туда, — осипшим голосом сказал Владислав. — Пошли. Веди!
— А что это у тебя волосы дыбом встали? — полюбопытствовал санитар.
— Кошмарный сон вспомнился, — обманул Владислав.
— Сон — это ерунда, — заверил его санитар. — Кошмарная реальность — вот что страшно.
— Это точно, — вздохнул Владислав и пошел следом за санитаром, стараясь смотреть только на его белый халат и не отвлекаться на разглядывание снующих туда-сюда монстров.
Полупрозрачный монстр подвывал, словно стая волков в лунную ночь, и протягивал в темноту десятки отвратительных щупалец. Владислав мысленно посочувствовал человеку, к которому явилась эта гадость, и поежился, представив, что когда-нибудь столкнется с кем-то похожим вне стен больницы.
Когда дверь в палату открыли, Владислав торопливо вошел внутрь и облечено выдохнул, когда санитар закрыл за ним дверь: чем дальше от полупрозрачного монстра, тем спокойнее.
Он понадеялся, что вместе с Федором в ней окажется Делириум Тременс, но увидел только Федора. Тот сидел на кровати и пялился в одну ему известную точку на стене.
Санитар смотрел за происходящим через окошко в двери и наверняка подслушивал. Но последнее Владислава в данный момент мало волновало. Пусть слушает и удивляется.
— Привет, страдалец! — поздоровался Владислав. Федор неохотно оторвался от созерцания стены и повернул голову в сторону вошедших.
— А, это ты, — без особой радости сказал он. — Тоже, значит, попал. А говорил, что не пьешь…
— Я на десять минут, — ответил Владислав. — Мне нужно знать, где Горячка?
— Не понял, — в глазах Федора зажегся огонек интереса к жизни. — А откуда ты знаешь, что она ко мне приходила?
— Соседи рассказали о твоем с ней споре.
— Я всегда знал, что они подслушивают, — кивнул Федор. — Сволочи ползучие.
— Ты тоже далеко не сахар, — отпарировал Владислав.
— Зато я не подслушиваю. Мне их дела безразличны, какими бы жуткими они ни были.
— Так что там с Горячкой?
— Она ушла, но обещала вернуться, — тоскливо сказал Федор. — Говорит, что приготовит мне необычный подарок. Влад, скажи, чтобы меня выпустили. Ведь я нормальный, раз уж Горячку видит даже такой трезвенник, как ты.
— Меня не послушают, — ответил Владислав. — Когда она обещала вернуться?
— Я не знаю.
— Слушай, Федор, — Владислав подошел к табуретке и сел напротив соседа. — Дело крайне серьезное, и мне нужна твоя помощь.
— Пока я здесь, я бесполезен.
— Не скажи. Мне нужно, чтобы ты сказал Горячке, что я срочно жду ее на чашку чая. Она поймет.
Федор вытаращил глаза точно так же, как главврач.
— Жесть! — воскликнул он. — Люди миллионами страдают от появления Белой Горячки, а он с ней чаи распивает! Тебе не стыдно?
— Не мои проблемы.
— Варвар. Не буду я ей ничего говорить.
— Нет, скажешь! Ведь ты хочешь, чтобы она тебя покинула насовсем?
Федор застыл с открытым ртом: он полагал, что Владислав начнет ему угрожать, но услышав в ответ не угрозу, а предложение, благодаря которому он покинет больницу быстрее установленного срока, забыл, что хотел сказать.
Из стены сквозь палату прошагал крохотный Дарт Вейдер с группой клонов в белых скафандрах.
— Повстанцы не пробегали? — глубоким низким голосом спросил он. — Они украли договор Пал Палыча на создание Звезды Смерти.
— Чей договор?
— Палпатина, дурень!
— Хм. Он настолько важен?
— Конечно! Если мы не построим Звезду Смерти, то через много-много лет в далекой галактике ее обломки с записями судового журнала не упадут на одну планету, и один агент спецслужб этой планеты не прочитает записи и не решит создать обо мне фильм. Из-за этого киноиндустрия далекого будущего пойдет совсем другим путем, а я так и останусь безвестным помощником Императора.