— А можно полюбопытствовать, — Авель усмехнулся, — как именно я вас там убивал?
— Вы объявили меня узурпатором и посадили на электрический стул, — ответил Рауль. — И разумеется, я не испытывал к вам приязни за подобную акцию.
— А почему я это сделал, вы не помните? На каких основаниях?
— Отчего же, прекрасно помню. Вы заявили, что я не кто иной, как Нарелин Эльве, монгрел, пет и преступник.
Авель закашлялся и долго не мог прийти в себя.
— Ну это уж слишком! — сказал он, когда ему удалось совладать с голосом. — Всему есть предел. Вы слишком много работаете, Рауль. Выпейте бокал вина и выспитесь как следует. Может быть, тогда перестанете видеть сны, опасные для окружающих…
— К сожалению, я не умею контролировать свои сны. Но за совет спасибо, я так и поступлю. — Рауль помолчал немного и добавил: — Я отменю назначенные сегодня до полудня мероприятия… Там всё равно нет ничего срочного. Вы правы, Авель, мне действительно нужно как следует отдохнуть, тем более что скоро предстоит выступать на Совете Федерации… И вот что ещё. Меня беспокоит, что в этом сне мы были врагами. Не хочу, чтобы это отношение у вас закреплялось. Пусть мы и не близкие друзья, но я ваш союзник, а не враг. Пожалуй, теперь всё. Спите, Авель… Думаю, в эту ночь кошмары нам больше не приснятся.
— Забудьте об этом глупом сне, — посоветовал Авель. — Если хотите, мы можем завтра встретиться, чтобы вы окончательно успокоились. Спокойной ночи.
— Спокойной ночи, Авель. — Рауль улыбнулся ему почти уже искренне.
Заседание Совета, спустя несколько дней проходившее на Терре, действительно было для Эвена крайне важным. Решался вопрос о внедрении Транспортной Сети на планетах Федерации. Проект, начавшийся три года назад, был встречен с опасением — слишком он был необычен; впрочем, его выгода была явной.
Зал заседаний был переполнен. Сотни лиц; со многими здесь Рауль был давно знаком лично, и практически с каждым приходилось работать. Представители независимых миров, подобных Эвену, посланцы федеральных планет, друзья и противники, и откровенные враги… Клео в одном из секторов; он чуть заметно улыбается — похоже, доклад воспримут благожелательно. Доходы нужны всем, а язык цифр доступен каждому…
— Итак, — говорил Рауль, и сбоку от него высвечивалась очередная диаграмма, — вы можете убедиться, что внедрение Транспортной Сети приведёт к резкому падению расходов на межзвёздные перевозки и высвобождению средств, которые можно будет направить в отрасли, терпящие недостаток финансирования. Напоминаю, что нами уже достигнута договорённость с правлением Скай-Лайн и пяти крупнейших транспортных компаний, согласно которой они будут представлять в своих мирах интересы ТС…
Внутри снова шевельнулся Зверик. Раулю на миг показалось, что симбионт смотрит вокруг через его, Рауля, глаза, смотрит испуганно и растерянно, как настоящий котёнок, вдруг попавший в толпу огромных, страшных, громких! — убежать, спрятаться… Да что же с ним такое! Не сейчас, маленький, успокойся, всё хорошо, это наши друзья, я почти закончил, и скоро мы поедем домой…
Рауль продолжил:
— Я уже говорил о культурных и экономических связях, которые приведут к обогащению нашей цивилизации новыми технологиями и достижениями. Мы подготовили обширные информационные материалы, с которыми вы можете ознакомиться и сделать самостоятельные выводы. Я хочу, чтобы вы убедились: сотрудничество с многочисленными структурами другой вселенной означает новый этап в развитии человечества и не несёт опасности для стабильности наших государств…
Что-то внутри Рауля сильно толкнулось в грудь — внезапно, без всякой причины. На миг ему передалась дикая паника симбионта — почему у Зверика паника, отчего?! Рауль пошатнулся, едва устояв на ногах.
Ещё удар — изнутри! И сразу же, без промежутка, тело захлестнуло раскалённой волной, мир обрушился в круговерть темноты, и последней вспышкой мелькнуло — золотистый свет старинных светильников на стенах, и вот уже на лицо падают чёрные пряди…
Не золотые, а чёрные.
— Никак не очухается, гадёныш, — произнёс рядом знакомый голос — Можно что-то сделать?
Сознание снова меркло.
«Не понимаю… Куда пропал постоянный привычный внутренний диалог? Что со мной?»
Пустота, в которой нет ничего: ни знакомых ощущений, ни голосов. Словно разом отрубили большую часть чувств.
И симбионта нет тоже.
На несколько мгновений Нарелина охватила паника. «Зверик! — закричал он отчаянной мыслью. — Ну Зверик же, где ты?!!»
Молчание. Только отголоском, где-то вдали, как будто котёнок заплакал, жалобно, чуть слышно. И всё стихло. Господи, где симбионт?! Что произошло?
И проверьте на всякий случай фиксаторы, — приказал голос.
— Да, госпожа Трём.
Нарелин попытался открыть глаза, и это получилось неожиданно легко. Он уже внутренне приготовился, что будет трудно, плохо… но нет. Тела он не ощущал совершенно.
Госпожа Трём. Джения, жена Томаса Грема. На Совете она не присутствовала, но, несомненно, наблюдала. Изящная и на вид молодая, пышные каштановые волосы обрамляют симпатичное лицо, на губах нежно-розовая помада… Похоже, к этой встрече Джения основательно подготовилась.
— Джения? — произнёс он удивлённо.
— Узнал? — спросила она, усаживаясь на стул, стоявший рядом с его кроватью. — Странно. Они говорили, что тебе сейчас не до разговоров, но я сумела настоять на своём.
— Ещё бы не узнать тебя, — ответил Нарелин. — Ты всегда была настойчивой.
И голос стал непривычным. Голос Лина, а не Рауля. «Чёрт, как плохо-то… Ведь это же конец. Или… Стоп, прекрати паниковать! Спокойно. Ты ещё ничего не знаешь. Не исключено, что ещё есть шанс выкрутиться».
Нарелин огляделся. Помесь больничной палаты и тюремной камеры. Белые стены, синеватый свет и очень хорошо укреплённая дверь. Диафрагма. В больничной палате.
Что с его телом, Лин увидеть не смог. Ниже уровня груди всё было закрыто сплошным покровом зеленоватого пластика.
Господи, да что это за место?
Впрочем, ответ напрашивался сам собой, несмотря на всю его нелепость. Тюремный комплекс в одном из зданий, принадлежащих федеральной госбезопасности.
— Что произошло? — спросил Нарелин и попытался привстать.
Конечно, приподняться не удалось. Не удалось даже пошевелиться. Зато основательно закружилась голова.
— Не дёргайся, — посоветовала Джения — А то подохнешь раньше времени. Вообще довольно странно, что ты всё ещё жив.
— Что случилось? — повторил вопрос Нарелин — Я почти ничего не помню.
— Правда? — делано удивилась Джения. — Ну так я освежу твою память. Только, прости, так, как это делаем мы, а не с помощью чужой техники, которой ты так лихо пользуешься. Кстати, не пробуй воспользоваться этим твоим… детектором. Мы блокировали его работу. Чувствуешь?
— Не знаю, о чём ты, — на всякий случай проговорил Нарелин. Комната наверняка под наблюдением, и любое неосторожное слово может быть использовано против него. — Я слушаю тебя. Внимательно.
— Ты?! Меня?! — Джения засмеялась. — Смотри. Сцену того, что происходило в зале Совета, Джения показала во всей красе, в объёме и с отличным звуком. Изображение развернулось прямо перед глазами.
Вот оно что! Ну конечно. Стремительное преобразование — из Рауля в Нарелина. Далее сработали охранные системы. Всё правильно, ведь Нарелин Эльве значится в базе данных как опасный террорист — немедленно уничтожить. Идиоты! Разве можно доверять такие вещи автоматике?
Смятение в зале, крик, шум, толпа вокруг трибуны. На полу валяется мальчишка с длинными чёрными волосами, в одежде Рауля он как в мешке, это даже смешно. И крови почти нет, всё сожжено.
«Твою мать! — подумал Нарелин. — Экий бифштекс из меня получился. Здорово располосовали. Это что же у них там, значит, плазма? Незнакомая модификация оружия, интересно, кто разработчик, точно не Эвен… Как я только жив до сих пор».