Радал и Каин переглянулись.
— Можно попробовать, — медленно сказал Радал. — Но тогда надо идти всем вместе.
— Только вместе, — поддержал Каин. — Иначе нельзя. Нарелин смотрел на них и видел — что-то неуловимо меняется. Другие, совсем не те, кем были несколько дней назад. Сеть ещё не коснулась их в полной мере, но уже сейчас чувствовалось: они нечто иное, нежели чем просто люди. Порой пугающее, порой прекрасное, но… уже не совсем человек.
— По логике, Клео лучше остаться здесь, на подстраховке, — возразил он. — Если что, он хотя бы сможет сообщить на Орин. Почему вы думаете, что нам нельзя разделяться?
Клео посмотрел на него с сомнением, потом перевёл вопросительный взгляд на мальчишек.
— Нельзя этого делать, — просто ответил Радал и посмотрел в глаза Нарелину. Того передёрнуло — он уже видел этот взгляд. Так смотрел Пятый, давным-давно, ещё на Теокт-Эорне, и эльф хорошо запомнил выражение глаз, которое позже назвал для себя — «знаю». И Радал тут же подтвердил его опасения.
— Я знаю, — сказал он. — Мы будем нужны все.
— Похоже, у Сети своя логика, — склонил голову Клео. — Хорошо, идём все вместе. Ну что ж, тогда инициируйте вход. Я это сделать не в состоянии.
Каин улыбнулся — и мир исчез.
По пустому дому гулял ветер. Проносился по разорённым комнатам, шуршал обрывками бумаги на полу, ерошил волосы, проводил мягкой рукой по кирпичной крошке, по разбитым оконным проёмам, гладил и ласкал старый дом как ребёнка.
А над домом и Лесом сияло совершенно невозможное здесь, ослепительное летнее солнце, и прямо на глазах вырастал у крыльца белый клевер. Весь двор был покрыт зелёным ковром, слабо колышущимся под ветром, то тут, то там мелькали белые головки цветов, которых всё прибывало и прибывало.
Нарелин присел на корточки и провёл рукой по пушистым головкам.
— Хреновое дело, — проговорил он. — Вам Сэфес говорили, что здешний дождь — это мы? Так вот клевер — это, похоже, моя личная проекция.
— А солнце — моя, — тут же сказал Каин.
— Ветер мой, — добавил Радал. — А дождь был Клео. Значит, тут где-то и дождь идёт… тоже.
— Это не просто моя проекция, это проекция смерти, — проговорил Нарелин и поднялся. — Куда пошли монахи и мёртвые Сэфес?
— Я и говорю, что к смерти, — согласился Радал. — По-моему, нам не надо туда, куда они пошли. Лин и Пятый сказали, что монахи вернутся домой. Ну ещё до того как уйти за ними. Нам не нужно туда.
— А куда нам нужно? — спросил Нарелин. — Вы этот Лес знаете лучше нас. Что здесь примечательного?
Каин и Радал переглянулись, Радал дёрнул плечом.
— Вокруг Лес, — ответил он. — В нём ничего нет. Мы ходили, там пусто. Ручей впадает в реку, но по ней не пройдёшь, там бурелом такой, что не пролезешь. Я не знаю.
Нарелин прошёлся по двору. Солнце теперь грело по-летнему, совсем как в его давнем сне, пекло голову. Хорошо, что Зверик остался в катере, ещё не хватало, чтобы сон осуществился наяву и с котёнком-симбионтом снова что-нибудь случилось.
— Я в этом сне видел кораблики, — сказал он. — Они спускались по реке, уплывали куда-то с течением, пропадали. А ведь кораблики должен кто-то делать.
— Пятый сказал, что Ниамири делает, — задумчиво проговорил Радал. — Не знаю. Туда тоже не пройдёшь, пространство не пускает.
Каин всё это время стоял молча, опустив взгляд, и нервно теребил в пальцах тонкую ниточку, выдернутую из рукава свитера.
— Есть такое место, — вдруг решившись, произнёс он. — Я… не говорил раньше.
Клео опередил Нарелина.
— Не факт, что будет польза, но другой зацепки я не вижу, — сказал он. — Веди, Каин.
— Я не хочу туда идти. — Каин поднял глаза и умоляюще посмотрел на Клео, — Пожалуйста, не надо!
— Ты чего-то боишься? — удивился Нарелин. Каин кивнул и отвёл взгляд. Во всей позе его, в безвольно опущенных плечах, в глазах, в лице читалось немое невыразимое отчаяние. Радал удивился не меньше.
— Какое место? — спросил он Каина. — Ты о чём? Нарелин и Клео, совершенно одинаково, смотрели на Каина с невольной жалостью. В глазах блонди читалось вдобавок — никогда он не поймёт этих бессмысленных, иррациональных страхов. Никогда не оправдает.
— Давай рассказывай, почему ты туда идти боишься и что за место, — велел Нарелин. — Выбора всё равно нет.
Каин отрицательно помотал головой. Радал подошёл к нему, взял за плечи.
— Где это? — спросил он.
— Надо выйти к тыквам, оттуда идёт тропинка, — едва слышно ответил Каин. — Я бывал в доме без тебя. Не раз и не два, ты знаешь. И я ходил по ней. Прости.
— Почему ты не сказал мне? — спросил Радал.
— Я решил, что так лучше. Для всех. — Каин судорожно вздохнул. — Ради, там… там…
Он осёкся, сбился.
— Что — там? — спросил Радал.
— Не хочу говорить! — ответил Каин. — И потом, я же не знаю, надо вообще туда идти или нет?!
— Конечно, надо, — уверенно сказал Нарелин. — Вы собираетесь сидеть здесь вечно?
Он огляделся повнимательней:
— Кажется, вон там ваши тыквы. Клео, пошли. Поищем, где его тропинка.
Он ловко ухватил блонди под руку, и они вместе направились к выходу со двора, туда, где среди буйной поросли клевера виднелось несколько тыкв.
— Вы не найдёте! — еле слышно позвал Каин, — Я сейчас…
Тропинка обнаружилась рядом с тем местом, где росли тыквы, оказывается, Каин замаскировал её всем, что было под рукой. Сухие листья, ветки, бурьян — всё пошло в дело. Клео был вынужден признать, что этот узкий проход между высохшими высокими стеблями без Каина они бы просто не заметили.
— Лучше нам не ходить. — Каин сгорбился, плечи его совсем поникли. — Ладно…
Он шагнул в проход первым.
«Хотел бы я знать, чего он так боится», — мысленно проговорил Клео.
«Скоро узнаем», — ответил Нарелин.
Он дождался, пока на тропинку ступит Радал, затем Клео и шагнул следом. Узкая тропка не позволяла идти рядом, приходилось держаться друг за другом. Нарелин шёл последним, колючие ветки бурьяна стегали его по ногам, и это было хорошо — всё казалось таким летним и будничным, что ощущение жути витало где-то вдали, почти не проникая в разум. Не до страхов сейчас.
«Где-то там, — думал Нарелин, — до сих пор живёт Ниамири, запертая в вечном детстве. Неужели иллюзия счастья — всё, что ей осталось на века и безвременье будущей жизни? Домик, любящий отец, подружки для игр — фантомы её подсознания… Что бы она ни сотворила в прошлом, никто не имеет права навсегда закрыть душе все дороги. Отдохнуть — это да. Ещё бы, уж я-то понимаю. Но не навечно же! Хотел бы я знать, куда уплывают её кораблики».
— Она ни при чём, — сказал вдруг Каин, не оборачиваясь и не замедляя шага. — Ниа тут ни при чём, Нарелин.
— В смысле? — спросил Нарелин. Каин шёл первым, и говорить пришлось громко, почти кричать. — Ни при чём, что Лин с Пятым пропали? Или что?
— Ну ты сейчас думал про Ниа.
Каин остановился, Радал налетел на него, только Клео успел встать — реакция у блонди была выше критики.
— Я не знаю, что там, — признался Каин. — Идти близко. Тут вообще не бывает далеко, — пояснил он. — Но я на самом деле не знаю.
— Почему? — спросил Радал. — Что там вообще такое?
— Поляна в лесу. Маленькая, — пояснил Каин. — Я не подходил близко, поэтому не знаю, что именно там. Но даже рядом — страшно и прекрасно, так, что сердце не выносит.
— Может… Сеть? — предположил Нарелин. Он продрался через траву вперёд, поближе к Каину. — Я помню такое ощущение, чувство Сети. Когда видишь со стороны. Я понимаю, мы и сейчас в ней, но не так, наверное, как Сэфес.
Он потерянно замолчал.
— Пойдёмте ближе и увидим сами, — пожал плечами Клео.
— Не Сеть, — уверенно сказал Каин. — Я думаю, что могу догадаться. Или почти догадался.