— Я думаю, что ты меняешься обратно! — папа раскачивал меня назад и вперёд, поглаживая мои волосы. Но ничто не могло отвлечь меня от невероятной агонии.
— Смотри! — ужас и облегчение охватили меня, когда кончики хвостового плавника загнулись на себя и разделились на десять частиц, превращаясь в мои пальцы. Толчки энергии распространялись через два разделенных участка хвоста, формируя мои ноги, мои колени, мои бедра и, наконец, мои таз и туловище.
— Всё хорошо, милая. Дыши, — прошептал папа в мои волосы.
Я стонала в агонии, когда последняя частица бывшего русалочьего хвоста растворилась в моей коже. В один момент изменение завершилось.
Я упала на подушки, измученная. Мурашки поднимались по моей влажной коже.
— Ты снова стала человеком, — прошептал папа. Он вытащил мокрое полотенце и одеяло на пол.
— Как? — я попыталась понять, что только что произошло, но ничего не имело смысла. — Почему сейчас? Почему сегодня?
— Может быть… — папа остановился, — я не знаю.
Впервые в жизни у него, казалось, не было ответа. Никакая наука или аргументы не могли объяснить, что произошло.
— Что, если это произойдет вновь? — Слезы вернулись. Одна часть — от облегчения, одна часть — от страха, а ещё одна — от желания, чтобы мама была со мной и помогла понять произошедшее. Мне нужно было продолжать разговаривать, чтобы попытаться осмыслить всё это.
— Тсс, тсс, — папа погладил мои волосы. Мы сидели там долгое время. Он обернул свою руку вокруг меня, когда я позволила истощению взять верх. Скоро мои веки отяжелели, и дыхание стало глубоким.
— Почему бы тебе не надеть пижаму и не оправиться спать, — продолжил он. — Мы можем поговорить об этом утром. Я обещаю.
Я проснулась и вытерла слюни с уголка моего рта. Хорошо.
— Ладно-ум, — сказала я нечленораздельно. А потом вспомнила. Перед сном я должна была ещё сделать свои дела в ванной.
— Мне просто нужно сделать остановку, — сказала я машинально. Это казалось странным, думать так после случившегося, но в тот момент моё сознание и моё тело действовали на автопилоте.
Я повернула свои ноги (свои ноги!) на краю кровати, а руками придерживалась за изголовье. Когда мои ноги встретились с полом, всё тело дернулось, наполняя меня беспокойством. Я могу идти?
— Тебе помочь? — спросил папа.
— Да, — прошептала я, едва найдя свой голос. Я тяжело прислонилась к нему, мои ноги всё ещё покалывало после трансформации.
Папа помог мне доковылять до ванной:
— Слава Богу, ты снова в норме, — в его голосе звучало сильное облегчение.
Я успела послать ему маленькую улыбку, прежде чем захлопнула дверь в ванную.
В норме. Я положила свои руки на туалетный столик и уставилась на своё отражение в зеркале.
У меня было ощущение, что не существовало никакого способа, при котором я когда-нибудь снова буду в норме.
Глава 6
…Четыре дня после появления хвоста
Я чуть не упала с кровати, когда пронзительные звуки прервали мой сон. Нащупав будильник на прикроватном столике, я стукнула по кнопке повтора.
Бесполезно.
Что это за звуки? Этот ужасный шум? Демоны из подземелья? Или кто-то пытает кошек? Или это дикий крик банши?
Рука, наконец-то, наткнулась на телефон. Не думая, я нажала «ПРИНЯТЬ».
— Аллоахмпхм? — пробормотала я и потёрла глаза.
— Джейд! У тебя всё нормально? Я пытаюсь до тебя дозвониться уже несколько дней. Разве твой папа не передавал мои сообщения?
Мгновенно проснувшись, я уселась в кровати.
— Кори! О, извини! Я неважно себя чувствовала. Почему ты звонишь так рано в субботу? — Я пошевелила пальцами ног под одеялом и с облегчением поняла, что превращение из русалки в девушку задержалось ещё на день.
Я повернулась к окну. Солнечные лучи пробивались сквозь жалюзи и падали волнистыми линиями на одеяло. Я потёрла заспанные глаза и посмотрела на часы.
Час пятнадцать.
— Тебе уже лучше? — продолжила Кори.
— Э-э. Да. Похоже.
— Сложная неделя? — спросила она.
— Можно сказать, что да, — я упала обратно на подушки, прижимая телефон к уху. — Больше похоже на грипп. Что-то случилось? — спросила она.
— О, ничего, — я сделала паузу и подумала, что можно сказать. Я не была точно уверена, стоит ли говорить Кори правду о первом периоде в торговом центре, но это было ничто по сравнению с тем, что камнем лежало у меня на сердце.