Мэрилин даже не шелохнулась, продолжала сопеть в подушку.
Не стал будить даму. Лучше бы ее вообще как-нибудь отсюда телепортировать, но увы, попал я не в будущее, а в прошлое, с его примитивными технологиями.
Начал я с сока, усевшись за стол, заглотнул стакан за раз, и, придвинув к себе газеты, принялся смаковать горький кофе. Верхней в тонкой стопке лежала «Нью-Йорк Геральд». Глаза отыскали броский заголовок «Если это понравится зрителям, то кинематограф мертв».
— Вот, козлы! — выплюнул я кофе на белоснежный халат, в котором вышел из ванной.
«Не знаю какая муха меня укусила, но я решила сходить на предпремьерный показ нового творения уже ставшего скандально известным Дино де Лаурентиса. Назвать это фильмом у меня язык не повернется».
— Сука! — подкорректировал я ругательство согласно гендеру.
Взгляд метнулся в самый конец статьи, где стояла подпись кинокритика.
— Джудит Крист, — прочитал я его имя вслух. — Ну ты и сука!
Мэрилин застонала и, не открывая глаз, перевернулась на другой бок, а я продолжил чтение.
«Первое, что мне бросилось в глаза — это ужасная вторичность ленты. Всё это мы уже видели много-много раз. И в последний раз в “Гонщике” Кирка Дугласа, который вышел на экраны в феврале этого года.
И для меня очень странно, что поделка никому неизвестного Джона Франкенхаймера, для которого фильм является дебютом на широком экране, претендует на звание байопика, так как в основе сюжета лежит реальная история. Учитывая качество, вернее его отсутствие, этого фильма можно со всей уверенностью сказать, что дебют Франкенхаймера станет одновременно и концом его карьеры.
И совершенно непонятно как в столь сомнительную картину попали Одри Хепберн, обладательница премии Оскар прошлого года за лучшую женскую роль и её партнер по оскароносным “Римским каникулам” Грегори Пек. Пожалуй, именно эти двое являются хоть каким-то лучом света в темном царстве того, что в прокате названо “Гран-При”.
Но их оказалось совершенно недостаточно, чтобы вытянуть эту картину. Остальные титульные актеры: тоже звездный Джеймс Дин и никому не известный шотландец Шон Коннери просто отбывают номер в кадре. Последний так вообще не может называться актером, в лучшем случае, я доверила бы ему подметать парковку киностудии, да и то, с оговоркой, что потом за ним всё переделают.
Подводя итоги повторю: Гран-При — это хуже, чем плохо. Это отвратительно! Моя личная оценка четыре из десяти. Один балл можно дать за то, что фильм цветной, еще один балл за саундтрек, который временами очень неплох и два балла за игру Хепберн и Пека. На этом всё”.
Матерясь, я дотянулся до телефона и принялся накручивать диск с целью дозвониться до де Лаурентиса.
— Дино, ты видел рецензию Джудит Крист? Это кто вообще такая?! Эта сука нас просто уничтожила! С такой оценкой от критиков нам нечего и думать об успехе фильма. Твоя тактика обернулась пшиком!
— Фрэнк, давай для начала снизим градус, — отмахнулся он от моих страхов. — Не переживай, все под контролем. Джудит Крист — это не приговор. Этой дамочке не нравится ничего кроме пеплумов и романтических комедий. Плюс она ненавидит лично меня. Считает, что макароннику не место в киноиндустрии Соединенных штатов. Намного важнее мнение других критиков. Или ты еще до них не дошел?
— Нет, «Нью-Йорк Геральд» первой оказалась под рукой.
— Ну вот видишь, почитай другие газеты, — успокаивающе попросил меня Дино и принялся мне рассказывать слухи, что гуляли по Голливуду, о Крист.
Это была эмансипированная дамочка возрастом слегка за тридцать, любившая фраппировать окружающих своим поведением и не скрывавшая свой разгульный, наполненный множеством любовников образ жизни. Все фильмы она оценивала по принципу "нравится-не нравится", не вдаваясь ни в технические подробности, ни в сюжет. В общем среди критиков авторитетом не обладала.
— Но рецензии не только критики читают! Их читают зрители! — прорычал я от усилившейся головной боли. Похмелье, а такой стресс пережил.
— Бери следующую газету! — приказал мне Дино.
— Нью-Йорк Таймс, — прочитал я ему название следующей в стопке. — Слушай, а чего они все не местные?
— Потому что главные газеты, которые пишут о кино находятся в Нью-Йорке, — раскрыл он мне глаза. — Таймс говоришь? Это значит фильм обозревал Босли Краузер.
Услышав слова Дино, я посмотрел на подпись.
— Ты прав, Краузер.
— Он намного более влиятелен чем Крист. И большинство этих акул пера ориентируются именно на мнение Босли. Он у них после смерти Джеймса Эйджи считается главным авторитетом.