Я еще ни разу не был здесь. Квартира производила гнетущее впечатление – мрачная, душная, тесная: мебель, некогда хорошая и еще не ветхая, вся выцвела и загрязнилась; в комнатах царил ужасающий беспорядок; все было пропитано сильным запахом опиума, спирта и табака; каминная решетка, щипцы, совок и кочерга были сплошь покрыты безобразными пятнами ржавчины, а на диване перед камином в той комнате, где был приготовлен завтрак, лежал хозяин дома, мистер Беквит, с виду – горчайший пьяница, уже очень далеко продвинувшийся на своем позорном пути к смерти.
– Слинктон еще не пришел, – сказал этот жалкий человек, с трудом поднявшись на ноги при виде меня. – Я позову его… Эй, Юлий Цезарь! Приходи, выпьем!
Хрипло выкрикивая эти слова, он, как безумный, стучал кочергой о щипцы, – должно быть, он всегда вызывал своего собутыльника таким способом.
Сквозь этот шум из квартиры напротив послышался голос мистера Слинктона, и вот он сам вошел в комнату. Он не ожидал, что будет иметь удовольствие встретиться со мной. Мне не раз приходилось видеть, как иных ловкачей припирают к стене, но я в жизни не видывал, чтобы человек так испугался, как испугался он, когда глаза его встретились с моими.
– Юлий Цезарь! – заорал Беквит и, пошатываясь, стал между нами. – Мистер Сэмсон, Юлий – мой закадычный друг. Юлий угощает меня спиртным утром, в полдень и вечером. Юлий – настоящий благодетель. Юлий вышвыривал чай и кофе в окошко, когда они у меня еще водились. Юлий выливает воду из всех кувшинов и наполняет их спиртными напитками. Юлий заводит меня, как игрушку, и толкает вперед… Вари жженку, Юлий!
Ржавая, покрытая накипью кастрюля стояла на куче золы (очевидно, зола накапливалась здесь много недель), а Беквит вертелся, пошатываясь, между нами и, рискуя попасть головою в огонь, наконец вытащил кастрюлю и стал совать ее в руки Слинктону.
– Вари жженку, Юлий Цезарь! Ну же! Делай свое всегдашнее дело. Вари жженку!
Он так яростно размахивал кастрюлей, что я опасался, как бы он не раскроил ею голову Слинктону. Поэтому я протянул руку, чтобы остановить его. Шатаясь, он отошел к дивану, повалился на него, задыхаясь и дрожа в своем рваном халате, и налитыми кровью глазами уставился на нас обоих. Я заметил, что на столе не было никаких напитков, кроме коньяка, и никакой еды, кроме соленых селедок и горячего, сильно наперченного тушеного мяса с тошнотворным запахом.
– Во всяком случае, мистер Сэмсон, – проговорил Слинктон, в последний раз обратив ко мне свою гладкую дорожку, – благодарю вас за то, что вы ограждаете меня от ярости этого несчастного. Каким бы образом вы ни попали сюда, мистер Сэмсон, с какой бы целью вы ни пришли, но за эту услугу я, во всяком случае, вас благодарю.
– Вари жженку, – пробормотал Беквит.
Не сообщив мистеру Слинктону, каким образом я попал сюда, я спокойно спросил:
– Как поживает ваша племянница, мистер Слинктон?
Он посмотрел в упор на меня, а я – на него.
– К сожалению, мистер Сэмсон, моя племянница оказалась неблагодарной девушкой – неверной своему лучшему другу. Она покинула меня, не предупредив ни словом и без всяких объяснений. Очевидно, ее обманул какой-нибудь коварный негодяй. Вы, быть может, слыхали об этом?
– Я действительно слышал, что ее обманул один коварный негодяй. И даже могу доказать это.
– Вы в этом уверены? – осведомился он.
– Вполне.
– Вари жженку! – пробормотал Беквит. – У нас гости к завтраку, Юлий Цезарь. Делай свое дело – подавай наш обычный завтрак, обед, чай и ужин. Вари жженку!
Слинктон перевел глаза с него на меня и, немного подумав, сказал:
– Мистер Сэмсон, вы человек, умудренный жизнью, и я тоже. Я буду говорить с вами начистоту.
– Э, нет, не будете, – сказал я, качнув головой.
– Повторяю, сэр, что буду говорить начистоту.
– А я повторяю, что не будете, – сказал я. – Я знаю о вас все. Да разве вы можете говорить с кем-нибудь начистоту? Бросьте, бросьте!
– Я скажу вам начистоту, мистер Сэмсон, – продолжал он почти спокойно, – что понимаю ваши намерения. Вы хотите спасти свои деньги и увильнуть от исполнения своих обязательств. Все это давно известные профессиональные уловки вашего брата – канцеляристов. Но вы не сделаете этого, сэр, вам это не удастся. Нелегко вам будет бороться с таким противником, как я. В свое время придется нам разузнать, когда и почему мистер Беквит начал вести свой теперешний образ жизни. Больше мне нечего сказать об этом несчастном и его пьяных бреднях. А засим, сэр, пожелаю вам всего хорошего и большей удачи в следующий раз.