Машина
Ничего не могу с собой поделать — люблю красоту! Особенно в округлых формах, по которым хочется нежно провести неторопливой рукой. Если вы видели автомобиль «Ягуар» тип S 1964 года с двигателем 3,4 литра, темно-серого цвета, колеса на спицах, на капоте — блестящая статуэтка дикого хищника в прыжке, панели салона отделаны бельгийским орехом, широкие сиденья из серой кожи, годами сохраняющей свой неповторимый запах, — вы поймете, о чем я говорю.
Машине было пятнадцать лет, что для сырого английского климата совсем немало, но она была на ходу. Просили 350 фунтов, мою месячную зарплату. Понятно было, что машина непрактичная — разоришься на бензине, корпус наверняка кое-где проржавел, модель редкая, ее больше не производят, и запчасти будут запредельно дорогие. Но…
«В раба мужчину превращает красота» — поется в известном мюзикле. Внезапно вспыхнувшая страсть не слышала голоса рассудка — я должен был обладать этой красавицей. Не помню, где и как я раздобыл денег, но перед нашим домом на Арлингтон-роуд появился этот шикарный, хотя и потрепанный временем лимузин.
Прав у меня не было. То есть советские международные права, полученные еще перед отъездом в Ленинграде, по которым я больше года катался в Италии, были у меня на руках. В Англии они тоже давали возможность рулить, официально — на один год с момента получения вида на жительство. Теперь срок этот кончался, надо было идти сдавать на британские права. Разговоры об этом часто заходили в кантине. Бывалые сотрудники уверяли, что с первого раза сдать экзамен практически невозможно. Приводили в пример некую даму из Илфорда, которая заваливала тест по теории 113 раз, или джентльмена из Питерборо, который к моменту успешной сдачи взял 700 уроков вождения с инструктором.
— У них там все вопросы на иезуитском языке составлены, — с жаром пояснял коллега, в прошлом инженер по напряженному железобетону, — а половина из них еще хитрые, «на засыпку». Например, вопрос: что значит, если на светофоре горит зеленый и желтый?
— Наверное, что скоро будет красный свет.
— Неправильно. Зеленый и желтый значат «стоп». Для чего на автостраде дополнительные полосы?
— Когда медленная полоса занята, можно выезжать на среднюю или на крайнюю.
— Нет! — сказал инженер с жаром, и хлопнул ладонью по столу. — Дополнительные полосы только для обгона!
Я как-то не удержался и спросил Соню Хорсфол, которая жила в Лондоне с 30-х годов и давно водила машину, — как она сдавала на права?
— Понимаете, голубчик, — с достоинством ответила она, — до 1935 года никаких прав не нужно было. Вы просто приходили на почту и за 10 шиллингов покупали талон с вашей фамилией и номером машины. Потом, до 1962 года, можно было ездить по временным правам, которые тоже покупали на почте на полгода. Разрешалось брать их, если не ошибаюсь, до семи раз.
— Так вы никогда и не сдавали этот страшный экзамен?
— Нет, милый, никогда не сдавала. В Англии закон 1935 года не имел обратного действия.
— Очаровательные были времена!
— Я вам скажу больше. Мой свекор рассказывал, что до 1914 года вообще не было никаких паспортов. На границе он просто говорил чиновнику «I am British», и его пропускали с почтением.
В это я мог поверить. Даже в мое время, в конце 1970-х, в Британии за паспортом обращались только для поездки за границу. Внутренних паспортов не было, удостоверений личности — тоже. Можно был прийти в банк и открыть счет на любую фамилию.
Помнится, что этим воспользовался известный комик Кен Додд, который зарабатывал кучу денег и не хотел платить налоги. Он открыл больше 40 счетов в разных банках на разные имена, но налоговая инспекция его в конце концов настигла, и недоимку в 2 миллиона ему пришлось заплатить.
В начале 2000-х, когда мы выправляли паспорт в центральном управлении в Кройдоне, на юге Лондона, рядом в очереди сидела английская дама преклонных лет, коренной житель во многих поколениях. Всю жизнь прожила без паспорта, поскольку никакой нужды не было, а теперь обратилась. К внукам надо съездить, а они за границей живут — и вот, сидит в разноцветной очереди среди иммигрантов. (Это, конечно, мои слова, не ее: английская дама себе таких выражений не позволит никогда.)
Но вернемся к правам. Шоферскую премудрость я не забыл еще со времени сдачи в Ленинграде, всего четыре года прошло, но я вновь прилежно засел за изучение. Пришлось приобрести книжку, даже две: «Правила дорожного движения» и «Дорожные знаки».
На курсы не пошел, поскольку ученик, даже при самой гуманной и деликатной системе образования, — существо второго сорта. Он должен забыть про самооценку, наработанную годами мелких успехов, и привыкнуть к роли существа пассивного и подчиненного, вроде Каштанки.