Настоящий джентльмен. Часть 1

Произошло вот что: Олег Соханевич со своим другом Геннадием Гавриловым в августе 1967 года сели на рейс Ялта-Новороссийск круизного судна «Россия». Ночью в открытом море они прыгнули за борт.

В воде ручным насосом накачали резиновую лодку, которую Соханевич купил в «Спорттоварах» и надувал только однажды у себя в квартире. Беглецы не тренировались перед побегом. Десять дней, шторма, руки стерлись до крови от беспрерывной гребли. Оба заболели, на шестые сутки начались галлюцинации — в лодке вдруг появился третий, который стал вести беседы о вечности.

17 августа вышли на турецкий берег. Их арестовали, четыре месяца держали на военной базе. Потом была пресс-конференция в Стамбуле, затем Рим и Америка. Соханевич появился как-то на Би-би-си — это был веселый крепкий широкоплечий человек с большим рюкзаком на спине. Позже я узнал, что всю жизнь в США он проработал грузчиком на квартирных переездах.

Запомнилась мне песня Хвостенко «Симпозион»:

Я говорю вам: жизнь красна
В стране больших бутылок.
Здесь этикетки для вина
Как выстрелы в затылок.
Здесь водка льется из обойм
Похмельной пулей в небо,
Готов поспорить я с тобой,
Что ты здесь прежде не был…

С песней «Игра на флейте» получилась забавная история. Хвостенко придумал ее давно, еще в 1963 году. Она стала народной, пошла гулять по рукам, в списках, в чьем-то исполнении на ленте. Когда Алексей исполнял ее на людях, на него недоуменно косились.

Хочу лежать с любимой рядом,
Хочу лежать с любимой рядом,
Хочу лежать с любимой рядом,
А расставаться не хочу.
Моя любимая прелестна,
Моя любимая чудесна,
Моя любимая небесна,
С ней расставаться не хочу.
Хочу любить трубить на флейте,
На деревянной тонкой флейте,
На самой новой-новой флейте,
А на работу не хочу.
Пускай работает рабочий,
Иль не рабочий, если хочет,
Пускай работает кто хочет,
А я работать не хочу.
Хочу лежать с любимой рядом,
Всегда вдвоем с любимой рядом,
И день и ночь с любимой рядом,
А на войну я не пойду.
Пускай воюют пацифисты,
Пускай стреляют в них буддисты,
Пускай считают каждый выстрел,
А мне на это наплевать.
Пойду лежать на барабане,
На барабане или в бане,
Пойду прилягу на Татьяне,
Пойду на флейте завывать.
Хочу лежать с любимой рядом,
Хочу сидеть с любимой рядом,
Хочу стоять с любимой рядом,
А с нелюбимой не хочу.

Летом 1981 года Тамара Холболл решила выступить продюсером первого альбома Хвостенко «Прощание со степью», выделив для этого 5 тысяч из своего семейного бюджета.

Из Парижа приехали два гитариста, Паскаль де Люшек и Андрей Шестопалов, звукорежиссером стал англичанин Алан Ли Шоу из глэм-панк-команды «Physicals». Записывали в студии «Феникс» недалеко от вокзала Юстон 2, 6 и 7 июня. Меня пригласили «на флейте завывать». Инструмент был чешский, видавший виды, низил. Если на это не обращать внимания, то в остальном все получилось довольно бодренько.

Через некоторое время Хвостенко вернулся в Париж, а я поселился на Рочестер-террас в Камдене и неожиданно оказался по соседству с Тамарой, жившей в полукилометре в небольшой квартире с садом. Она регулярно ходила в бассейн, была в хорошей спортивной форме. Жаловалась на сына Петю: учеба в привилегированной школе ему впрок не пошла, он пристрастился к наркотикам. Отец-датчанин щедро помогал, купил сыну квартиру.

В конце июня 2014 года утром зазвонил телефон. Жена показала губами — «Славинский». Фима болел, сидел дома.

— Ты Тамару Холболл помнишь?

— Конечно, помню, а что?

— Набери по «гуглу», узнаешь.

Я набрал. Выскочила статья из газеты «Дейли Мейл» за 9 мая.

«Мужчина с подозреваемыми психическими отклонениями разыскивается полицией после того, как в сгоревшей квартире был найден труп женщины. Детективы предупреждают, что Питер Холболл, 44 лет, подозревается в смерти своей матери Тамары, 68 лет, в ее доме в Камдене».

Петя, теперь уже 44-летний Питер Холболл, зарезал мать и поджег квартиру. Он был задержан, состоялся суд. В ноябре 2014 объявили приговор — поместить Питера Холболла в психбольницу тюремного типа на неопределенное время.