— Спасибо… — пробормотала Людка, возвращая мне платок.
— Вот и замечательно. — сказал я. — А теперь оба — кру–угом! Марш в класс! На свои места! И только попробуйте сегодня хоть одну двойку схватить!
Они послушно повернулись и засеменили впереди, а я пошел за ними, как конвоир.
И тут Людка, на ходу полуобернувшись ко мне, с упреком сказала:
— Тебе хорошо рассуждать, Слава! Ты еще не влюблялся!..
И вновь я вспомнил улыбку Анжелы, ее прикосновения, ее слова, когда она причесывала меня и завязывала мне банты. Это воспоминание прилетело как будто из другой жизни, из той, где я был вовсе не ответственным и требовательным вундеркиндом, а самым обыкновенным маленьким мальчиком, да еще в нарядном платье и с куклой в руках.
Это воспоминание, наверное, должно было расслабить меня, заставить меня пожалеть безутешных влюбленных, понуро тащившихся впереди меня на уроки, но вместо этого, наоборот, оно придало мне сил.
Я понял, что я… Что я на самом деле очень люблю Анжелу! И что ради нее я готов на любые подвиги и жертвы, на любой труд! Лишь бы только она всегда была такой, как вчера — нежной, заботливой, и тоже влюбленной… Влюбленной в меня!
И еще я понял, что действую совершенно правильно по отношению к Людке и Генке.
Это ведь я — практически сложившаяся личность, несмотря на возраст. А Людке и Генке еще только предстоит вылепить из себя новых, более совершенных личностей!
Никто за них это не сделает, все должны будут сделать они сами.
А я буду их только направлять. Аккуратно, но требовательно.
Это мой долг. И никуда от него не денешься. Да и не собираюсь я никуда от него деваться.
Эти мысли промелькнули в моей голове в один миг, и я сказал в спину Людке Карпухиной:
— Не влюблялся, конечно!.. Откуда ты знаешь?..
Людка, продолжая плестись вперед, резво повернулась ко мне, и в ее глазах мелькнул острый интерес.
— А что, а… Это… Как ее зовут?.. — быстро спросила она.
— Не важно! — сурово ответил я. — Ты лучше об уроках давай думай. Сейчас звонок будет!
И точно, едва мы вошли в класс, как прозвенел звонок.
Генка поплелся на свое место, а Людка, естественно, села со мной. И весь урок она время от времени поглядывала на меня с любопытством.
Между прочим, это была география. Людку вызвали к доске, к карте, и ей крупно повезло, потому что Эльвира Яковлевна спросила ее как раз о том, что она выучила. И, хотя Людка и сделала пару маленьких ошибок, на свое место она вернулась с честно заработанной «четверкой».
Генке тоже повезло — его вообще не вызвали! А на следующем уроке, физике, он ухитрился тоже получить четверку. Правда, на третьем уроке, истории, оба влюбленных схлопотали по «паре», и смотрели на меня с ужасом. Они знали, что после урока их ждет крупная головомойка.
Правда, провести ее пришлось по сокращенной программе.
Мне нужно было идти в актовый зал!..
4
В оставшиеся от перемены пару минут я едва успел забежать к нам в класс, чтобы взять с собой «костюм» охотника. Его составляли всего две вещи — зеленая ветровка с капюшоном и шляпа с пером. Они хранились в нашем классе в стенном шкафу, потому что этот номер я показывал довольно часто, и не было резона уносить куртку и шляпу домой. В общем, до появления Мишель «Охотник и медведь» был самым популярным номером среди нашей школьной публики.
Только вот о Мишель в нашей школе еще никто и не знал!
И я вовсе не был уверен, что о ней нужно кому–то знать — кроме меня самого, моей мамы, Анжелы и ее мамы.
Едва я вышел из класса, прозвенел звонок на урок. Все коридоры моментально опустели.
Я неторопливо поднялся по лестнице, перешел в ту часть школьного здания, где помещался актовый зал, и вышел в большой холл, уставленный пальмами в кадках.
И тут в его противоположной стороне я увидел двух незнакомых дам и мужчину в сопровождении Амалии Захаровны. Все четверо медленно шли вдоль ряда пальм, и Амалия Захаровна что–то негромко и внешне очень уверенно им рассказывала.
Делегация явилась!
Одной из дам была, конечно же, эта самая Медуза Горгона — то есть Елена Павловна Пинчукова. Лицо у нее действительно было совершенно каменное, хотя никакого высокомерия на нем я не заметил. Камень не может быть высокомерным, так ведь? Камень — он камень и есть.
Вторая дама была несколько моложе Елены Павловны, и вот ее–то лицо было преисполнено важности. Это была, скорее всего, какая–нибудь Пинчуковская помощница–референтша. Именно такие люди обычно очень гордятся своей близостью к руководству!