Отвлекшись немного на обработку ран йодом и перевязку бинтами из походной аптечки от небольшого локального ада, разверзшегося в его голове, он снова вернулся на колесо эмоций, по которому хомячком мчалась его душа, не останавливаясь ни на секунду. Страх, ненависть, боль, жалость к себе, страх, боль, ненависть. Денис шагал из угла в угол, сжигая сигарету за сигаретой.
- Хватит, хватит, хватит, хватит! - громко прошептал он, остановившись перед зеркалом. Бледное лицо, всклоченные волосы, напряженный взгляд. Срывая с себя одежду, он решительно направился в ванную и принялся сосредоточенно чистить зубы. Вернулся в комнату, погасил свет, лег под одеяло. Лежал с минуту, чувствуя, как боль в груди постепенно распространяется по всему телу. Казалось, болели даже волосы и ногти. Понял, что заснуть не удастся. Снова вскочил, закружил по комнате. Сел перед мини-баром, вывалил все содержимое на палас и, лихорадочно отвинчивая пробки с бутылочек, стал опрокидывать их одну за одной в рот. Ему хотелось хоть чем-нибудь убить, заглушить эту боль.
Это все-таки случилось - его сердце было вырвано с корнем.
* * *
Утро было тяжелым, но ярким. Отчаянный стук уборщиц по двери его номера, с целью разбудить, чтобы наконец-то выпроводить вон. Огромный счет за мини-бар и испачканные кровью палас и кушетку. Осознание того, что на самолет свой он давно опоздал. Дикое похмелье и, самое худшее - смска от жены: "Ты скоро домой? Я соскучилась".
Раньше такое проявление любви заставило бы Дениса умилиться и проникнуться теплыми чувствами. Теперь воображение лишь нарисовало Лику, в постели с любовником смеющеюся над этой нехитрой мерой предосторожности во избежание хрестоматийной ситуации, когда муж возвращается из командировки. Что-то внутри тупо кольнуло и пропало, удушенное волной похмельной тошноты, не пробившееся сквозь толстый матрас эмоционального отупения. Денис машинально осмотрел свой помятый серый костюм, весь покрытый бурыми пятнами крови, уселся на мраморные ступеньки парадной гостиничной лестницы, закурил и зажмурился, щурясь от ярких лучей солнца.
Несмотря на то, что день был в самом разгаре, площадь с журчащим посередине фонтаном была почти безлюдна. Где-то за ней приглушенно урчала моторами и повизгивала клаксонами сварливая дневная московская пробка, а в фигурно подстриженных кустах перед гостиницей жизнерадостно чирикали воробьи.
"Нет времени на грусть или рефлексию, - пели они. - Наши маленькие жизни слишком ярки и скоротечны, чтобы хандрить, тормозить и грустить! Хватай, беги, пой, люби!"
Казалось, еще вчера у него было все: цели в жизни и энергия, чтобы их достичь; уверенность в себе и поддержка надежных друзей; любовь и семейное счастье.
Все рассыпалось в одночасье, как старая "хрущевка" от одного удара шар-бабы.
Денис абсолютно не знал, куда ему идти и что делать. Звонить Лике, чтобы разобраться? Выводить на чистую воду? Он вспомнил широко раскрытые честные глаза, дрожащие от обиды губы и потоки лжи, льющиеся в его уши. Ведь она и сейчас примется оправдываться, истерить, дергать за все крючки и ниточки, прилаженные к его нервным центрам за то время, что он ей безоговорочно верил. Будет крутиться, как змея на сковородке без малейшего раскаяния, но с огромным желанием выгородить себя, свалить всю вину на другого...
Поделиться бедой с друзьями? Но с кем? С Варлановым, который, хоть и не соврал насчет Алхана, врал, сука, насчет себя. Было у них и после того... Только кончилось, как только он ей в любви признался... Денис яростно затряс головой, пытаясь вытряхнуть эти мысли из головы, как песок из туфли.
- Сынок, здесь нельзя сидеть! - подошел к нему бородатый метрдотель. - Не положено.
Чесноков кивнул в знак того, что понимает. Поднялся и зашагал вниз по улице к вывеске "Секондхэнд". Через несколько минут из магазина вышел мужчина в камуфляжных штанах и заношенной майке цвета "хаки". Переслав файл с тайной перепиской на почту Лике, и, сообщив матери что отправляется в долгосрочную командировку, он отключил телефон поймал такси и отправился в Домодедово. На карточке оставалась солидная сумма от последней сделки, в голове был туман, а на сердце опустошение. От одной мысли о возвращении домой; о том, чтобы взглянуть в лица знакомых, которые уже давно все знали, его лицо заливала краска стыда. Денис решил отправиться туда, где его никто не знал, и где он мог бы собраться с мыслями и решить, что делать дальше.