Навьер Рита
Настоящий мужчина
1
В Марину Соколову были влюблены если не половина парней на курсе, то треть – точно. И Артур Астахов не стал исключением. Да как тут станешь, когда она так прекрасна?
Её смех красивее самой дивной мелодии, её походка – воплощение природной грации, её тёмные глаза – утонуть можно. Когда она взмахивала длиннющими ресницами, у бедного Артура останавливалось сердце. Богиня!
Это удивительно, но ничуть, ни на йоту, не портили её умопомрачительную красоту и женственность ни короткая стрижка под хулиганистого мальчишку, ни драные джинсы, ни кеды, ни извечные толстовки. Облачись она хоть в камуфляж и берцы, и всё равно с такими глазами, с такой улыбкой останется всех милее.
Но иногда он всё же представлял её в коротеньком белом сарафане, таком, на тонких бретельках (в рекламе видел) и изящных босоножках. И чтобы она шла к нему навстречу, и лёгкий ветер развевал подол, чуть обнажая стройные ноги.
От этих фантазий Артур буквально выпадал из реальности, в которой, увы, ему ничего не светило. Причин тому несколько, но главная: она его не воспринимала всерьёз.
Нет, сначала Соколова его просто не замечала, целых два года в упор не видела, а потом…
Уж лучше бы не было этого потом. Когда она его не замечала, хоть надежда была…
2
Впервые Артур увидел Соколову два года назад, в октябре, на посвящении в студенты.
И впервые же тогда возблагодарил мать, которая волевым решением сунула его в этот вуз на факультет иностранных языков.
Английский он знал неплохо в рамках школьной программы, но связывать с ним жизнь не хотел.
Однако мать, будучи директором огромного комбината, привыкла командовать везде и всюду. К тому же за образование платила она. А тут уж, по её словам, кто платит, тот и песни заказывает.
Артур вяло потрепыхался, но подчинился. Что ещё оставалось?
На посвящение он тогда даже идти не хотел. Думал – что он там забыл? Ну, вручат им студенческие билеты, ну речь декан толкнёт торжественную, а потом ведь детский сад начнётся. Все эти концерты самодеятельные, дурацкие конкурсы, глупые шутки… – ну кому это интересно?
Так что намеревался получить свою корочку и незаметно слинять.
Посвящение проходило в актовом зале, ради этого дела даже пары отменили. Всех первокурсников рассадили на первых рядах и вызывали на сцену по группам. Хоботов, декан, раскатистым басом приглашал:
– Сто первая… сто вторая… сто третья…
Вот тогда, когда дюжина студенток из сто третьей группы, взошли на сцену, Артур и увидел Марину.
Она в те дни ещё носила косички чуть ниже плеч, а по случаю надела и юбку, строгую, прямую, как у учительницы. Зато блузка – нежно-розовая с рукавами-фонариками – сводила эту строгость на нет. Да ещё и две косички, которые забавно подпрыгивали, когда она поворачивала голову.
Её одногруппницы и одногруппники неуклюже и застенчиво топтались на сцене, а Марина держалась настолько естественно, будто сцена – её дом родной.
Сам он, когда Хоботов пригласил его, сто девятую группу, шёл с трудом, точно ноги стали вдруг ватными.
А после вручения остался и на концерт, и на конкурсы, и с удовольствием сидел бы дальше, да всё закончилось и все разошлись.
Вот с того дня и началась его болезненная любовь к Соколовой. Хотя это сейчас он так мучается, а первое время наоборот пребывал в какой-то полуэйфории.
3
На первом и втором курсе они с Соколовой учились в разных группах, но зато на одном потоке. Поэтому иногда встречались на лекциях. Ну и конечно, между парами – в холле, в коридорах, на лестнице, в столовой. И каждая мимолётная встреча для Артура становилась праздником.
Расписание её группы Артур знал лучше, чем собственное. Иногда даже путался и забредал к ним в аудиторию. Во всяком случае, минимум дважды так было, и оба раза он столбенел на пороге, пытаясь сообразить, что не так. И соображал с трудом, потому что при ней почему-то сразу ужасно глупел и цепенел.
Но зато те дни, когда выпадали совместные лекции, Артур любил всей душой. Посещал их прилежно, ни одной за два года не пропустил.
Правда слова преподавателя едва воспринимал. Никак не получалось у него обращать внимание на что-то ещё, когда в поле зрения находилась Марина. Все органы чувств обострялись моментально до предела, но реагировали только на неё. Вот она повернулась, вот что-то шепнула на ухо одногруппнице, вот улыбнулась…