Да много всего! Но для Марины, поди, всё это ерунда и мелочь. В её глазах, наверное, почётно у токарного станка стоять или строить мосты. Вот это, по её мысли, наверняка дело настоящего мужчины.
Артур совсем отчаялся, и внутри всё уже изболелось, но ни забыть, ни разлюбить её не получалось.
13
В пятницу в студии царило оживление на грани хаоса. Рекламщики насели на директора – Юру. Юрия Борисовича вообще-то, но его все панибратски звали Юрой за добродушный нрав.
Просились, чтобы отпустил на два дня на Байкал, точнее, в лес, за кедровыми орехами.
Кто-то с кем-то подменялся, всё ещё больше путалось и усложнялось, и от всех этих временных пертурбаций директор психовал. Поскольку он – человек устоявшегося порядка и любое «не по плану» для него – маленькая личная катастрофа. Так что не хотел он никого никуда отпускать.
Но Паша Шергин, креативный менеджер, умел уламывать. Вообще, уникальный он человек, Артур искренне им восхищался. Дар убеждения у того был в крови. Паша интуитивно чувствовал, на какие точки надо давить и всегда получал желаемое.
Скажем, надо ему денег перехватить, а среди коллег сложилось мнение, что Паша долги возвращает очень неохотно, поэтому ему предпочитали не одалживать.
Вот он и начинал издалека: «Пусти пожить на пару-тройку дней?».
Человек пугался, ибо такой гость реально хуже татарина.
А Паша тут же предлагал более щадящую альтернативу: «Ну, или одолжи тогда, я где-нибудь перекантуюсь». Естественно, при таком раскладе ему занимали, даже самые прижимистые.
Вот и теперь он успокоил расстроенных рекламщиков: "Спокойно, народ. Сейчас пойду к Юре и договорюсь".
И правда, всё так обставил, что директор не просто их отпустил на субботу-воскресенье, но ещё и дозволил взять микроавтобус компании. Правда, поставил условие: за такую царскую щедрость привезти и ему кедровых шишек. И ему наобещали, конечно же, целый мешок.
Артур не думал ехать ни в какой лес, ни за какими шишками, он вообще походы не любил. Лес, насекомые всякие, фу.
Но это же Паша, от него не отвертишься. И главное, понимал, что этот чёртов манипулятор рассчитал так: как не выпить-то в лесу? Да ещё такой компанией, одни мужики, жёны далеко, свобода. Но если пить, кто потом повезет? А Артур не пьёт.
И всё равно не смог отказать. Вот и пришлось Артуру в такие редкие, как праздник, выходные, тащиться куда-то с мужиками, которые вроде и рекламщики, работники сферы интеллектуальной, а с виду и по манерам – люмпены во всей красе.
***
Выехали с утра и через час уже были в Листвянке. Там и оставили микроавтобус, на платной парковке придорожного отеля.
Артуру никогда не нравилась Листвянка. Он вообще недоумевал, кто придумал разбить здесь посёлок. На этом участке трасса шла вдоль Байкала. Сразу за леерным ограждением – узкая полоска каменистого берега и вода. С другой стороны дороги – крутой, высокий взъём. Огромный такой холм, покрытый кедрачом и соснами, и промеж деревьев тут и там торчали домишки, которые со стороны казались жучками, карабкающимися вверх.
Они прошли километров пять вдоль дороги, а затем начали восхождение в гору. Взбирались долго, тяжело, до тех пор, пока не скрылись из виду и дома, и озеро.
Наконец остановились на небольшом плато.
– Разобьём палатку здесь, – распорядился Паша.
Мужики сгрузили вещи, развели костерок, соорудили мангал, и пошло-поехало: шашлык, разговоры, водочка.
Артур затосковал. Наелся он быстро, пить он не пил, общаться со стремительно напивающимися коллегами было противно, гулять по лесу – тоже не хотелось. Находился уже по горам вдоволь, да и заблудиться опасался. Вот и сидел на поваленном бревне, одинокий и грустный.
Хорошо ещё додумался взять с собой айпод. Воткнул наушники, закрыл глаза и как будто отгородился от потока матов и дурных выходок пьяных рекламщиков. Можно и помечтать. А мечталось, конечно, о Соколовой.
Где она сейчас, интересно? Чем занимается? О чём думает? Да отдыхает, наверное, как все нормальные люди, вздохнул Артур. Что ещё делать пятничным вечером?