Самое важное, что я понял в Скотте, – он потрясающий человек. Само собой, он тоже угодил в ловушки, в которых все мы оказались по молодости, а позже научился их обходить. Но несмотря на то, что за десятилетия мы оба изменились, основные элементы нашей дружбы никуда не делись. Я по-прежнему считаю Скотта одним из самых близких и дорогих друзей. Мы с ним через многое прошли – вместе и по отдельности – и стали теми, кем являемся сегодня.
Он сообразительный, забавный, веселый, по-доброму саркастичный, преданный, очаровательный и тот еще авантюрист. Он покладистый, прекрасный музыкант с отличным чутьем и человек достатка и вкуса. Еще он обаятельный, с богатым воображением, прирожденный лидер, и у него есть темная сторона, которой я восхищаюсь. Он здорово выглядит на всех этих телепередачах. Еще он обладает потрясающей способностью откапывать халяву, прекрасно играет в покер, немного хайпожор[3] и серьезно относится к тому, что пьет и ест. Я считаю Скотта мудрым почетным жителем Сан-Франциско, бойцом, когда это нужно, отличным риффачом, любителем «Фернет-Бранки»[4], замечательным отцом и мужем, фанатом ужастиков и всеобщим воспевателем искусства и жизни. И несмотря на то, что он живет на западном побережье уже двадцать с лишним лет, в нем не исчезла эта нью-йоркская бдительность.
Он – мой кореш.
Готов за него пулю получить. Возможно, даже не одну…
Это его история, написанная им самим.
Пролог
Будь я трезвым, всего этого могло бы и не быть. Но так я не нажирался с тех самых пор, как отпраздновал восемнадцатилетие, когда по глупости нахрюкался после бесчисленного количества стопок водки Popov с апельсиновым соком, и давайте просто скажем, что я не отдавал отчета своим действиям. Я с одиннадцати лет был фанатом «Нью-Йорк Янкиз». Отец впервые взял меня на игру в 1972-м, и с тех пор я всегда поддерживал команду, даже когда она лажала. И перед искушением залезть на их тренировочное поле в Тампе, штат Флорида, и стащить в качестве сувенира фирменный круг я, конечно же, устоять не смог.
Я прилетел в Тампу 18 августа 1997 года на гитарное шоу в магазин музыкальных инструментов Thoroughbred Music. Между выступлениями было полно времени, и я неслабо нарезался с Закком Уайльдом, а потом затусил с другом Эдом, который приютил меня, пока я был во Флориде. Он был трезв, и я был с ним, подругой Анджелой и ее сестрой Хезер, которых знал с конца 1980-х. Они единственные из девушек ходили на концерты Anthrax. В два часа ночи мы проезжали мимо стадиона, и я заорал: «О боже! “Поле Легенд!” Я читал в газете, что здесь стоит памятник Турману Мансону[5]. Я должен пойти и увидеть его. Он мой самый любимый игрок “Янкиз”!»
Мы стояли на светофоре, поэтому я начал вылезать из машины. «Эй, стой, – сказал мой приятель Эд. – Завтра приедем, когда будет открыто. Прогуляемся по стадиону, и все посмотришь».
Но ждать завтрашнего дня я не собирался. Памятник было видно из окна машины. Если бы он мог говорить, он бы позвал меня к себе. Эд знал, что я в стельку пьян, поэтому быстренько заблокировал двери. Мудрый ход, но я не привык, когда мне отказывают. Когда в детстве мама что-нибудь запрещала, я либо ее уламывал, либо тупо игнорил. Когда все лейблы говорили нам, что Anthrax – невостребованная группа, я слал их на хуй. Когда все говорили, что группе настал конец, потому что гранж и альтернативный рок смели металл с лица земли, мы нашли способ выстоять. Слово «нет» отсутствовало в моем словарном запасе, поэтому в подростковом возрасте меня прозвали Скоттом «НЕ» Яном.
Возвращаясь домой с «Поля Легенд», я все думал, как бы вернуться на стадион и заценить памятник. Я решил, когда мы приедем к Эду, Хезер отвезет нас обратно на стадион. Она тоже не пила, но, в отличие от Эда, была готова к авантюрам.
Когда мы приехали домой, было уже часа три утра, и Эд сразу же пошел дрыхнуть. Я уломал Хезер, которой все равно нечем было заняться, отвезти нас обратно на стадион втихаря от Эда. Она видела, как я хочу туда поехать, и согласилась. Она припарковалась у забора перед стадионом и осталась в машине, а мы с Анджелой перелезли через ворота и прошли на территорию. Я сразу же ломанулся к памятнику. Он был залит серебряным лунным светом, отчего Мансон выглядел как божество. Теперь у него были частные посетители, и выглядел он гораздо круче, чем при обычном дневном свете и кучке глазеющих туристов с фотиками. Уверен, Мансон почел бы за честь, что один из его преданных фанатов из кожи вон лезет, чтобы разделить столь личный момент с кумиром и другом. Конечно же, я тоже был пьян. Я сделал несколько фоток, а затем уломал Анджелу пойти со мной заценить стадион.
4
Fernet-Branca – итальянский травяной бальзам, относящийся к категории крепких горьких ликеров.
5
Турман Ли Мансон – американский профессиональный бейсболист, играл в 11 сезонах в Высшей лиге бейсбола за «Нью-Йорк Янкиз» с 1969 года до своей смерти в 1979 году.