Адвокат и друг в одном лице (возможно, бывший) поймал мой убийственный взгляд и, тихо хмыкнув, встал, застегивая портфель.
— Оригинал документа будет у вас, а себе я потом попрошу сделать Илью копию. На всякий случай.
— Хорошо, — кивнула Ириша, продолжая сверлить меня каким-то странным взглядом.
Впервые за все время, которое мы проводим с ней наедине, я не мог прочитать ее мысли. До этого момента у меня это получалось довольно успешно. И эта моя неспособность понять, о чем она думает, что происходит у нее в голове, бесили до невозможности.
А Андрей все продолжал улыбаться Ирине. Желание двинуть его по морде начало затмевать все остальные мысли и чувства. Так и хотелось заорать, чтобы он прекратил флиртовать с моей женщиной.
От расправы его спас звонок моего мобильного. Звонил Борисыч.
— Слушаю, — бросил отрывисто, не отрывая взгляда от развернувшейся передо мной сцены.
— Я приехал. Куда подниматься?
— Сто шестая палата. Ждем.
Положив трубку, ответил на вопросительный взгляд Иры:
— Это следователь. Приехал пораньше.
— Хорошо, — сглотнула малышка, как-то съежившись.
Сразу же захотелось прижать ее к себе, заверить, что все будет хорошо, что я рядом и никому не дам ее в обиду. Я даже дернулся в ее сторону, но присутствие Андрея меня остановило.
Друг кивнул и, поспешно собрав вещи, вышел из палаты.
— Не буду вам мешать. До свиданья, Ирина Александровна. Было приятно познакомиться.
— Мне тоже, — слабо улыбнулась Ира.
Я же только скрипнул зубами. Приятно им. Блять! А вот мне ни черта не приятно! Никогда не любил ревнивых баб и мужиков, считал это недостатком, признаком неуверенности в себе и своем партнере. Но побороть в себе это чувство не получалось. И причина была в очаровательной фее, лежащей на больничной койке, понятия не имеющей о моих чувствах.
Глава 21
Ирина
За последние несколько дней я успела привыкнуть к тому, что меня окружают мужчины спортивного телосложения — высокие, холеные, следящие за собой. Поэтому, когда дверь в палату вновь открылась, и вошел следователь, я слегка опешила.
В отличие от статного адвоката, этот друг Ильи оказался низеньким лысым мужичонкой с пивным брюшком. Но с такой же обезоруживающей улыбкой.
— Шилов Роман Борисович, — представился он, крепко пожимая мою руку.
Услышав его имя, не удержалась и хихикнула.
— У вас неправильное отчество, — не смогла пройти мимо и не прокомментировать.
Мужчина не обиделся и лишь покачал головой.
— Вы даже не представляете, как часто я это слышу. Моров вон предлагал даже его сменить, — кивнул он в сторону ухмыляющегося друга.
— Но ты отказался, прошу заметить.
— Решил, что отец этого не оценит, — пожал плечами Роман Борисович.
Также, как и Андрей до этого, он сел на ближайший свободный стул, достал из портфеля бумаги и выжидательно на меня посмотрел.
Я прекрасно понимала, чего именно он от меня ждет, вот только заставить себя произнести хоть слово не могла. В горле стоял ком, мешающий говорить. Мне не хотелось даже вспоминать события того ужасного вечера, не то что произносить что-либо вслух.
— Ирина Александровна, — мягко позвал он меня, когда тишина в палате стала невыносимой. — Я понимаю, что вам тяжело, но мне нужно записать все с ваших слов. Илья вкратце уже рассказал мне о случившемся, но…
— Да, я знаю, — тихо отозвалась.
Знаю. Понимаю. Но как пересилить себя и вновь выгрести наружу самый отвратительный момент моей жизни? Момент, который я так хотела забыть.
Вся та уверенность, которой со мной поделился Илья во время встречи с адвокатом, испарилась без следа. Мне вновь нужна была подпитка. Но не просить же его об этом вслух. Я лишь продолжала молчать и смотреть на Морова, избегая пристального взгляда следователя.
— Ириш, — с какой-то особенной ноткой в голосе позвал меня здоровяк, присаживаясь на кровать и беря меня за обе руки. К моему огромному удивлению, он поднес их к своим губам и поцеловал. — Я рядом. Все хорошо. Ничего не бойся.
От этого простого и такого интимного жеста, вроде бы обычных, но очень нужных слов, меня словно окатило теплой волной. Наверное, самой адекватной реакцией было бы — возмутиться, отдернуть руки, но… я не смогла найти в себе на это сил. Да и не хотела. Мне было слишком приятно.
Илья внимательно посмотрел мне в глаза, без слов повторяя, что он рядом и мне нечего бояться. Улыбнувшись, сжала в ответ его руки. Глубоко вдохнула больничный воздух, пропитанный запахом лекарств. Сморщилась. Лучше бы это был чистый воздух улицы, но выбирать не приходилось.
Переведя взгляд на следователя, кивнула. Я смогу это сделать. Особенно, если Илья продолжит так на меня смотреть — с теплотой и нежностью, которых мне так не хватало последнее время. Кто бы мог подумать, что этот бородатый громила с убийственно громким голосом способен на подобные чувства.
Нет, возразила сама себе, так думать — несправедливо по отношению к Илье. Возможно, эти мысли и были бы уместны, когда мы только познакомились, но не теперь. Моров, как никто другой, заботился обо мне и Никите. Даже, если преследовал какие-то свои (не очень приличные) цели.
Отогнав от себя лишние мысли, сосредоточилась на том, что должна была сообщить Роману Борисовичу. К моему счастью, Илья моих рук так и не выпустил. Продолжал держать в своих огромных ручищах, поглаживая большими пальцами ладошки. Не в силах смотреть на кого-либо из мужчин, опустила взгляд на наши руки. Так было почему-то спокойнее.
— Я пришла домой позже обычного. Долго не могла выбраться с работы. Спешила, потому что Никитку надо было отвести на тренировку…
Медленно, но верно, я начала погружаться в события того вечера. Я уже не видела наших с Ильей рук, внимательно слушающего меня Романа Борисовича, больничных стен палаты, перед глазами теперь возникали совершенно другие картины, не доставляющие мне радости.
Хлопнув входной дверью, поморщилась. Если Костя дома, будет ругаться. Но времени на то, чтобы сожалеть о содеянном, у меня не было. Никита уже стоял в прихожей, держа сумку с хоккейной формой за ручку.
Скинула туфли, чтобы переодеться в более удобную обувь. Сдавать стометровку на каблуках я не собиралась.
— Привет, дорогой, — рассеяно улыбнулась сыну, пытаясь отдышаться. — Собрался уже? Сейчас. Переоденусь и побежим. Извини.
— Ничего страшного, мам, — пожал плечами мой молодчинка. — Мы успеваем.
— Спускайся тогда пока вниз, а я догоню, — улыбнулась сыну, пытаясь найти второй кроссовок. Черт, куда же он запропастился?
— Хорошо, — кивнул он и довольно быстро скрылся за дверью.
— Да где же ты? — бормотала себе под нос, обшаривая уже по второму разу полку для обуви. — Чертик, чертик, поиграл и отдай.
— С кем ты разговариваешь?
Голос Кости раздался над моей головой так неожиданно, что я подпрыгнула на месте, больно ударившись о низко висящую полку. Сколько раз я просила Костю ее перевесить, но он утверждал, что она расположена на идеальной высоте. Не знаю, для кого эта высота была идеальной, но точно не для меня.
— Потеряла кроссовок, — улыбнулась, потирая ушибленную голову.
— Этот? — махнул мужчина головой куда-то в сторону двери.
— Да, — рассмеялась, заметив искомую вещь. — Спасибо.
Натянув обувь, чмокнула его в щеку.
— У Ника тренировка, отведу его и прибегу — приготовлю что-нибудь вкусненькое. Он еще отпросился на ночь к другу из команды, так что мы с тобой предоставлены сегодня сами себе, — многообещающе протянула, предвкушая вечер наедине с любимым мужчиной.
Вот только у моего собеседника эта мысль не вызвала ожидаемого энтузиазма. Костя скривился и крепко схватил меня за руку, стоило мне отвернуться от него к двери.