Обхватив руками мою пятую точку, Моров рывком поднял меня над землей, без особых усилий прижал к себе. Попыталась было обхватить его за талию ногами, но гипс помешал. Пришлось болтаться в воздухе. Но Илья не возражал, вряд ли мой бараний вес доставлял ему неудобства, если судить по внушительным мускулам, которые я имела удовольствие ощупывать.
Не знаю, как долго бы мы еще целовались, и как далеко бы зашли, но в дом вернулся Никита, недовольный тем фактом, что Моров так и не пришел к ним с Бароном.
Илья, абсолютно не смущаясь возмущенно сопевшего Ника, медленно поставил меня на пол, чмокнул в нос. Продолжая придерживать меня одной рукой, наклонился, чтобы подать мне упавший костыль.
— Иду, Ник, иду, — тихо рассмеявшись, сказал он.
И… ушел. Ушел, оставив меня наедине с костылем, с вытаращенными глазами смотреть ему вслед. И все-таки хорошо, что у меня был костыль. Только благодаря ему мне удалось устоять на ватных ногах после такого крышесносного поцелуя.
Черт бы тебя побрал, Моров! И как после этого я могу хладнокровно оценивать наши с тобой отношения?
«А, может, не стоит? — тихо спросил внутренний голос, чем-то похожий на Оксанин. — Может, стоит рискнуть и довериться ему?»
Может, и стоит…
Тяжело вздохнув, поковыляла в сторону своей спальни. Надо переодеться. И причесаться, а то после Морова у меня не прическа, а воронье гнездо на голове.
Глава 32
Илья
Ужин прошел прекрасно. По крайней мере, мне так показалось. Но, если честно, мне после того, что произошло между мной и Ирой сегодня, да и после нашего с Никитой разговора, все казалось прекрасным. Хотелось прыгать от радости до потолка и орать: «Жизнь прекрасна! Жизнь прекрасна!».
— Еще немного и тобой можно будет улицы освещать, — подтрунивал надо мной Макс, когда мы химичили с ним у мангала на заднем дворе дома Строгановых.
— Да плевать, — беспечно отмахнулся, — я счастлив, почему бы не показать это?
— И что же тебя так обрадовало? — спросила подошедшая Оксана.
— Ира, — ответил просто. — И Никита.
— Что они такого сделали? — прищурился Максим.
— Ник спросил, сможет ли он называть меня папой, если мы с его мамой поженимся, — улыбнулся опешившим друзьям, но тут же нахмурился. — Как думаете, не слишком рано?
— Бандиты меду собой называли Оксану мамой еще до того, как мы просто стали жить вместе, — пожал плечами друг, а его жена согласно кивнула. — И если у вас с его матерью все серьезно, то не вижу поводов для беспокойства.
— Главное, чтобы Ира считала также, — заметила мадам Строганова, забирая тарелку с готовым шашлыком.
— Если судить по тому, как страстно она отвечает на мои поцелуи… — протянул, не став заканчивать мысль. Все и так было ясно.
Макс усмехнулся и хлопнул меня по плечу.
— Рад за тебя, друг. Давно пора.
Кивнул, соглашаясь с ним.
Вот только в той бочке меда, в которую я неожиданно окунулся с головой, все-таки была небольшая ложка дегтя.
Я мог предполагать все, что угодно, но мне во что бы то ни стало необходимо поговорить с Ирой. Обсудить с ней наши зарождающиеся отношения. Я должен понимать, готова ли она к ним. Хочет ли их. И уже, в зависимости от ее ответов, действовать по ситуации.
Отпускать их с Ником я не собирался. Я был твердо уверен, что это — моя женщина и… мой сын. Да, мой сын! Пусть не биологический, но сын. Я уже его таким считаю, а он готов видеть во мне отца. И это было чертовски приятно!
Шанс поговорить появился на следующий же день. Я должен был сопровождать Никиту на летнюю тренировку местной хоккейной команды. К тому же парочку игроков я знал еще со времен школы, когда сам занимался хоккеем, но мне неожиданно позвонил крупный клиент, у которого возникли пара вопросов по контракту. Мы так долго с Максом ждали, когда он, наконец, созреет, потому что подписание контракта с ним сулило нашей фирме хорошую прибыль, что проигнорировать его я не мог.
Пришлось остаться и утрясти все возникшие проблемы. Когда я освободился, ребята уже уехали. А мы с феей остались дома одни.
Выйдя из кабинета, я обнаружил ее что-то колдующую на кухне. Запах стоял умопомрачительный. Никогда в этом доме так вкусно не пахло.
— Какой божественный запах, — прокомментировал, подходя к фее сзади и целуя в шею.
Ира очаровательно рассмеялась и чуть наклонила голову, предоставляя мне доступ к милой шейке.
— И какой божественный вкус, — прошептал, чуть прикусывая кожу, тут же зализывая место укуса.
— Ты еще не пробовал, — шутливо возмутилась она.
— А я не про еду, — хмыкнул, притягивая ее к своему телу за талию.
Она подходила мне идеально, словно была создана специально для меня. Даже рост был тот, что надо. Я с легкостью мог положить подбородок ей на макушку, даже не надо было нагибаться.
Развернувшись у меня в руках, Ира нежно улыбнулась, проводя рукой по моим волосам. Потянувшись, как кот, за лаской, улыбнулся ей в ответ.
— Спасибо за цветы, — прошептала она.
Этим утром, как и предыдущие до этого в больнице, мою личную фею во время пробуждения ждал шикарный букет на тумбочке у кровати. Я не собирался отказываться от этих маленьких для нее радостей теперь, когда она оказалась у меня дома. Наоборот, мне еще больше хотелось ее удивлять. Знать, что открывая утром свои очаровательные глазки, первое, что она увидит, будет мой знак внимания.
— Принимаю в благодарность поцелуй, — хитро прищурился.
Ира опять рассмеялась и звонко чмокнула меня в щеку.
— Я говорил не об этом, — притворно надулся.
— Надо было уточнять, — хихикнула молодая женщина.
С удовольствием наблюдая за ее радостью, пусть и вызванной тем, что я веду себя, как дурачок, коротко прижался к ней губами, урывая свой законный утренний поцелуй, а затем разворачивая обратно к плите, чтобы она могла спокойно закончить готовку.
Но стоило мне отойти от Иры, как она тут же повернулась и посмотрела на меня через чур серьезным взглядом.
— Что такое?
Встревожился, не нравился мне такой ее взгляд. Он не сулил мне ничего хорошего.
— Илья, — начала женщина, выключая плиту и подтягивая к себе стул. Я дернулся было помочь ей, но Ира махнула рукой, показывая, что сама справится. — Нам надо поговорить.
— О чем?
Фея чуть пожевала нижнюю губку (мне тут же захотелось зацеловать это место, но пришлось оставить при себе этот порыв), потеребила лопатку, которую продолжала держать в руках, затем подняла на меня отчего-то ставшие совершенно несчастными глаза, сглотнула и глубоко втянула воздух, словно решалась сказать что-то очень важное.
— Я слышала ваш с Никитой разговор вчера.
Я не нашелся, что сказать, поэтому смог выдавить из себя только:
— Ага…
Да и что я мог на это сказать? Я ведь и сам планировал поговорить о нас с Ирой. И о Никите. Вот только не думал, что серьезный разговор будет за завтраком, и я не успею к нему подготовиться.
— Я знаю, что Никитка привязался к тебе, — продолжала между тем Ириша, избегая смотреть мне в глаза. — И вижу, что он тоже стал тебе дорог. И… судя по… поцелуям, — последнее слово она почему-то прошептала, отчаянно краснея, — ты и ко мне хорошо относишься… Но…
Фея замолчала и выжидательно посмотрела на меня. Ага… значит, пора и мне что-то сказать. Вот только что?
Собрав мысли в кучу, шумно втянул носом воздух.
— «Хорошо отношусь» — это не совсем то определение, которое я бы подобрал для своих чувств к тебе, — решил начать с самого главного (сначала мы, а потом Никита).
— А какое бы ты подобрал определение? — с интересом посмотрела на меня Ира.
Была не была. К черту все. Она должна знать реальное положение вещей.