На мое счастье, она не стала этого делать. Лишь обхватила меня одной ногой за бедро, не давая возможности отстраниться. А я и не собирался. Толчок, и тишину домашнего спортзала нарушили наши громкие стоны. Блаженство…
***
Когда мы пришли в себя, я, как мог, привел Иру в порядок, пригладил растрепанные волосы и усмехнулся.
— Теперь я не смогу спокойно заниматься.
— Почему? — смешно нахмурилась она, поправляя бюстгалтер и натягивая футболку.
— Каждый раз, заходя в зал, я буду вспоминать, как имел тебя на этом тренажере, — похабно ухмыльнулся, забавляясь от того, что ее щечки вновь покраснели от смущения.
Ира обернулась, чтобы посмотреть, на чем она расположилась. Покачала головой.
— Это целиком и полностью твоя вина, — заявила она, ткнув в меня пальцем.
— Почему это? — удивился, помогая ей встать и подавая костыль.
— Потому что нельзя быть таким сексуальным.
Рассмеявшись, я демонстративно поиграл мускулами, получив в ответ лишь закатанные в раздражении глаза.
— Ну, извини, — пожал плечами, ничуть не раскаиваясь в содеянном. — Ты жалеешь? — спросил, вдруг, со страхом, поднявшим свою отвратительную голову.
Даже удовольствие от произошедшего поубавилось.
— Нет, — твердо ответила фея. — Но в следующий раз будем предохраняться.
Обрадованный тем фактом, что будет следующий раз, не сразу понял, что она имела в виду. Но когда до меня дошло, мне и правда стало стыдно. И немножко неприятно.
— Ты… — хотел было спросить, почему она не хочет от меня детей, но вовремя остановился. Для этого разговора еще точно рано. — Будем, — сказал вместо этого. — Я в душ. А потом с удовольствием что-нибудь поел бы. Надеюсь, завтрак, который ты готовила, не безнадежно испорчен?
— Его надо только разогреть, — улыбнулась фея, идя вместе со мной в сторону кухни и опираясь на мою руку. Костыль она несла в другой, поскольку в данный момент в нем не было надобности.
Оставив Иришку колдовать у плиты, насвистывая бодрый мотивчик отправился на второй этаж.
Наверное, я должен ругать себя за то, что так набросился на молодую женщину. Наверное, мне должно быть стыдно, что не смог сдержать себя в руках. Наверное, мы должны с ней поговорить об этом. Наверное…
Но, блять! Я не хотел этого делать. Вот совершенно. Считал, что разговоры сейчас все только испортят. А уж сожалеть о том, что наконец исполнилась мечта моих последних месяцев жизни, я точно не собираюсь.
Надеюсь, что и Ира не скроется заново в своей раковине, и не станет меня избегать. Но, если судить, по нашему разговору сразу после, она не будет этого делать.
И почему-то я был твердо уверен, что изначально она пришла именно для того, чтобы сказать, что готова попробовать. Иначе все, что произошло, наполнялось совершенно иным смыслом. Который мне не нравился. Надо будет все-таки уточнить этот момент.
Стоя под упругими струями душа, я не переставал улыбаться. Как-то, во время нашей очередной с Максом попойки, мой друг признался, что лучший секс в его жизни был у него с Оксаной, и в ответ на мое скептическое хмыканье добавил, что я пойму его, когда тоже найду любимую женщину. И он оказался чертовски прав. Я такого наслаждения от полового акта, как от этого с Ирой, никогда не получал. Стоит признать, что я на мгновенье даже отключился, настолько мне было хорошо.
Правда, я не планировал, что наш первый раз с феей случится в зале, на одном из тренажеров. Я собирался ее медленно соблазнять, очаровывать, сводить с ума намеками и легкими прикосновениями. Чтобы она лужицей растеклась передо мной, когда я, наконец, перейду к делу. И произошло бы это у меня в комнате, при свечах, медленно, нежно, мы бы наслаждались каждой минутой, проведенной вместе. И были бы на сто процентов уверены, что этот раз — первый из множества.
Я и сейчас в этом уверен. Но вот Ира… Вряд ли. Еще раз подумал, что надо все-таки с ней все обсудить.
Выйдя из душа, наскоро вытерся, оделся и в припрыжку сбежал вниз, ведомый вновь наполнившими мой дом ароматами.
Иру опять застал у плиты, стараясь не шуметь, подошел к ней, обнял, зарывшись носом в волосы, втягивая только ей присущий запах, который уже стал моим личным наркотиком. И немножко афродизиаком.
Громко заурчавший желудок не дал моим мыслям уйти не в то русло. Иришка рассмеявшись повернулась, обхватывая меня своими тонкими ручками, утыкаясь носиком куда-то в район шеи.
— Проголодался, медвежонок? — спросила так ласково, аж что-то сжалось внутри от нежности. И вовсе не обидно, оказывается, когда тебя так называют, если произносится это таким тоном.
— Есть немного, — пробормотал, прижимая ее к себе. — Нам надо поговорить? — решил спросить.
Напрямую узнать, что она обо всем этом думает, не отважился. Сыграл труса, да. Наверное, впервые в жизни в таком деле. Вот почему-то именно сейчас мне стало страшно. Не тогда, когда признавался ей в любви и предлагал попробовать построить отношения, поставив все на кон; не тогда, когда разрешал Никите папой себя называть, прекрасно осознавая, чем это грозит; не тогда, когда трахал ее у себя в зале; а именно сейчас, после всего, когда узнал, наконец, какого это — быть с ней, быть в ней. И теперь у меня чуть ли ни поджилки тряслись, в ожидании ее ответа.
— Я шла сказать тебе, что готова попробовать, — глухо призналась Иришка, утыкаясь теперь в грудь. — И если ты не заметил, то я хотела всего этого также сильно, как и ты. Ничуть не жалею.
Закончив, подняла на меня свои прекрасные глазки, в которых, к своему удовольствию, я не увидел ни капли сожаления, что полностью подтверждало ее слова.
— И впредь не пожалеешь, — прошептал севшим голосом. — Обещаю.
— Знаю, — улыбнулась.
Поцеловав девушку, отлип, наконец, от нее и сел за стол, принимаясь за самый вкусный завтракообед в своей жизни.
Глава 35
Ирина
А дальше потекли безмятежные, полные радости, счастья и удовольствия дни. Моров все также каждый день с утра дарил мне шикарный букет цветов. Никитка наслаждался каникулами, играя со своими новыми друзьями.
Несколько раз в неделю Илья отвозил его на летние тренировки по хоккею, чтобы он не расслаблялся. Я хотела было начать протестовать, что ребенку стоит отдохнуть, набраться сил, но сын не возражал. Наоборот, собирался на них с удовольствием. Мужчина даже умудрился устроить его в летний лагерь на вторую и третью смены. Кит прыгал до потолка от радости, когда узнал. Еще и Строгановы решили отправить вместе с ним Кирилла.
В общем, сын был счастлив. А я? Я тоже. Даже капли сомнений не было.
Вечером того же дня, когда мы с Ильей, «поупражнялись» в его домашнем зале, мне заявили, что я переезжаю к Морову в комнату. Я и не сопротивлялась. Меня не пугало даже то, что мне теперь каждые утро и вечер приходилось преодолевать злоебучие ступеньки. Лишать из-за них себя удовольствия засыпать и просыпаться в объятиях здоровяка, таких надежных, приятных, нужных, я не собиралась.
Меня даже пару раз водили на свидание в ресторан. И каждый раз был лучше предыдущего. Особенно, учитывая, что Ник в эти дни ночевал у Строгановых, и мы могли не сдерживаться, наслаждаясь друг другом в спальне (и других частях дома).
Похоже, что мой личный медвежонок задался целью влюбить меня в себя без памяти. И у него это получалось на ура. Правда, я ему об этом еще не сказала. Каждый раз, когда я открывала рот, чтобы признаться ему в своих чувствах, меня что-то тормозило. Видимо, где-то в глубине души я все еще боялась, что все, что со мной и Ником сейчас происходит — сказка, которая рано или поздно закончится. Что счастливый конец не для меня.
Я, конечно, старалась гнать от себя упаднические мысли. Но порой они не хотели уходить. В такие моменты я старалась избегать Морова, чтобы не обидеть мужчину своими сомнениями. Ведь он не делал ничего, чтобы они стали правдой, никакими своими действиями не подпитывал их. А я все равно сомневалась. И ругала себя за это.