Дэнни интересно, но — он ведь детектив. Ему нужно знать обо всём, что происходит на месте преступления. Поэтому он оборачивается и смотрит на Стива.
Дома этот парень снова приготовит им невозможно острый ужин.
Дома они снова сядут на заднем дворе, уставятся на океанские волны и будут запивать пивом соленые орешки.
Дома они снова в споре сорвут себе глотки. Дома можно будет сесть около Стива на диване и отвоёвывать право смотреть что-нибудь более осмысленное, чем спортивные передачи. Дома, где можно закрыть глаза и задержать воздух в лёгких, когда здоровенная лапища МакГарретта осторожно ляжет на затылок и погладит где-то там, за ухом, Стив хорошо знает это место, от прикосновения к которому хочется перестать дышать.
Дома.
Где Коно называет их — охана. Где Чин в любую секунду готов швырнуться на помощь. Где Камекона ударяется в очередной кухонный фьюжн, который в рот взять невозможно. Где Дэнни не Дэнни Уильямс, а — Данно. Дома, где есть Стив.
И это всё ещё так сильно пугает. Ровно до тех пор, пока, пригласивший их на семейную вечеринку Гровер смотрит на цветочный венок на шее Дэнни и шутит — неуклюже, как всегда, — что вот, мол, Парень-Джерси наконец-то стал настоящим Парнем-Гавайи.
Стив смеётся редко, но громче всех. И страх почему-то уходит.