Я успел выкурить сигарету, прежде чем вернулась Вика. Она вошла в комнату, неся в руке чашку с дымящимся напитком. Поставив ее передо мной, она снова уселась в кресло, подобрав под себя ноги.
— Эти средства, — начала она без вступления, — брались у других фирм. Естественно, заключались договора и обещались большие проценты после продажи жилья, хотя изначально было ясно, что это жилье никогда продаваться не будет.
— Так зачем же они давали деньги?! — пораженно воскликнул я.
— В этом-то и вся соль — кто-то их обязал. Кто-то, обладающий властью. Некоторые директора попытались возмутиться и потребовали свои деньги обратно…
— Их потом нашли кого подо льдом на зимней рыбалке, кому кирпич на голову упал… — высказал я догадку.
— Я смотрю, ты зря времени не терял и уже достаточно хорошо ориентируешься в нашей обстановке, — подтвердила мое предположение Вика.
— Я за прошедший день уже слышал о таинственном руководителе, так, может, хоть ты меня просветишь на этот счет.
— Нет, — огорчила меня она, — я тоже не знаю, кто он. Могу добавить одно: я как-то осторожно закинула удочку своему главному редактору по поводу Мертвого города, так его чуть кондратий не хватил. Когда же он отдышался, то недвусмысленно мне намекнул, что, если я даже моргну в ту сторону, где находится этот город, он меня уволит в течение одной секунды и даже быстрее. Все, — сказала она, поднимаясь с кресла, — давай отдыхать, а утром я покажу тебе все бумаги, которые собрал твой отец. Спокойной ночи, — уже возле дверей произнесла она и выключила свет.
Спал я как убитый. С той лишь разницей, что убитым не снятся сны. Но то, что снилось мне в ту ночь, лучше бы не снилось вообще. Мне привиделось, будто я упал в какую-то пропасть, а мне на грудь свалился огромный валун, и я с трудом мог дышать. Лежа на спине, я смотрел в голубое небо, ожидая, что мои ребра под тяжестью каменной глыбы прогнутся и проткнут легкие… И наконец я проснулся и открыл глаза, но это никоим образом не улучшило моего самочувствия и не облегчило дыхания.
На моей груди, положив на нее лапы, а на них голову, которая размерами не уступала ведру, возлежал Майк. Я боялся пошевелиться и судорожно думал о том, что же предпринять в такой ситуации. Но кроме того, что нужно позвать хозяйку, ничего не придумал.
— А-а-а, — почти беззвучно раскрыл я рот крик не получился. Я повторил попытку, на этот раз немного громче. Торчавшее на ведерной морде ухо шевельнулось, как локатор, уловивший сигнал вражеского самолета. Этот достойный потомок собаки Баскервилей поднял голову и нежно, как на свою любимую косточку, посмотрел на меня. Я решил возмутиться и, стараясь сохранять твердость голоса, произнес:
— Пшел отсюда.
Дог шевельнулся, отчего все мои внутренности, как мне показалось, превратились в однородную массу, а ребра жалобно взвизгнули.
— Ты что, одурел?! — неожиданно раздался до ликования знакомый голос. — А ну слезай и быстро на место!
Пес нехотя поднялся, упираясь передними лапами в мою грудь, и тут я совсем перестал дышать, так как мои легкие отказались работать; кроме того, мне показалось: нажми он чуточку сильнее — и во мне появятся два дополнительных отверстия. Пес спрыгнул на пол, но, сделав шаг к двери, обернулся и взглянул на меня с сожалением. Потом зевнул, облизнулся и медленно с чувством собственного достоинства вышел.
— Если бы ты еще чуток задержалась, я бы его укусил, — храбро прорычал я, вставая с дивана и растирая свою измятую грудь.
И тут мои глаза наконец наткнулись на Вику — прижав руки к животу и согнувшись, она беззвучно хохотала.
— Тебе что, плохо? — участливо спросил я. После моего вопроса она еще больше согнулась.
Первым делом я дотянулся до телефона и набрал домашний номер Дучи. Как я ни пытался дозвониться ему ночью — ни дома, ни в кабинете его не застал. На сей раз мне повезло, и Дуча снял трубку, в телефоне что-то щелкнуло. «Похоже на определитель, настроенный на включение при подъеме трубки», — отметил я про себя, а вслух сказал:
— Ты чего не на работе? Время уже девять часов.