Увлеченный разговором с Дедом, я и не заметил, что мы остановились.
— А чего мы стоим? — Я взглянул на Петра.
— А куда ехать? К тебе ведь нельзя.
— Нельзя, и к дяде Толе нельзя, — вслух рассуждал я, пытаясь найти решение этой проблемы. И тут в моей голове мелькнула идейка. — А ну-ка давай на площадь Свободы. Думаю, есть место, где можно спрятать Деда. После этого обсудим, что дальше делать.
— Понял. — Петр рванул машину с места.
К счастью, Вика была дома и еще не легла спать. Что еще меня обрадовало — она была одна. Я, конечно, не имею в виду этого троглодита черной масти, который рявкнул на раздавшийся дверной звонок. Не знаю, как хозяйка дома, но этот вечно голодный гад был явно доволен моим приходом. Я это понял по его широко разверзшейся при виде меня пасти (это он так улыбается).
— Привет. — Я мило улыбнулся открывшей дверь Виктории. Она ответила на мою улыбку. — Чего зубы скалишь, рожа? — проговорил я и, заметив, как ее брови поползли вверх, а очаровательный ротик стал медленно открываться, поспешил добавить: — Это я не тебе — это я… ему. — Я взглядом показал на сидевшего за ее спиной пса и, уже обращаясь непосредственно к нему, спросил: — Чему радуешься, коняка? — И сам же ответил на свой вопрос: — Что, любимая косточка сама домой пришла? Ротик-то прикрой, а то, чего доброго, кишки простудишь…
— Чего в дверях стоишь? Проходи, — прервала меня Вика.
Я, поблагодарив ее кивком головы, пропустил вперед дядю Толю, просунулся в квартиру сам и, стараясь не делать резких движений, прикрыл за собой дверь.
— Я уж думала, ты вообще не появишься. — В ее голосе слышалась плохо скрытая тревога, а в моей душе запели птички. — Ну проходи же, чего застрял?
— Ты-ы, это… ну-у… Я не один, — решившись, выпалил я.
— Это я уже заметила.
— Мой дядя Анатолий Иосифович, — представил я Деда.
— Очень приятно. Вика, — ответила хозяйка квартиры и мило улыбнулась.
— Тут одна проблемка возникла, — ободренный ее улыбкой, продолжал я. — Дядю Толю надо на время спрятать… Всего дня на два, максимум три.
— Проходите, — как-то неопределенно ответила Вика, но улыбка на ее лице не исчезла. Это вселяло в меня надежду, что адресом я не ошибся.
Я слегка подтолкнул застывшего Деда от двери по направлению к комнате.
— Ты извини, Вика, но, к сожалению, я вынужден уйти, а Дед… дядя Толя тебе все расскажет. О’кей?
В ответ Вика лишь кивнула.
— Да, кстати, я ведь так и не знаю номер твоего телефона, — уже в дверях вспомнил я.
— Сейчас ручку возьму, — сказала она, направляясь в комнату.
— Не стоит, — остановил я ее. — Говори, я запомню.
Вика сказала мне номер, и, попрощавшись, я выскочил за дверь, скатился по лестнице и бегом направился к машине. Дуча стоял у машины, а Стас и Петр находились внутри. Когда я подбежал, они тоже вылезли из салона и подошли ко мне.
— Ну что? — поинтересовался Стас. Если бы я его не знал, то по тому, как он это сказал, подумал бы, что ему безразлично, где мы с Дедом будем ночевать — у Вики или на улице. Но я точно знал, что это не так.
— Все хокей, — ответил я. — Нам рады.
— Ну и отлично, — не меняя интонации, проговорил он. — Что дальше?
— Вы еще не передумали? — Мой вопрос касался только Петра и Стаса, так как решение Дучи мне уже было известно.
— Глупый вопрос, — с упреком посмотрел на меня Стас. — Я сейчас особенно ничем не занят и полностью в твоем распоряжении.
Мы еще постояли минут десять-пятнадцать, разговаривая о том о сем, когда Стас спросил:
— Слушай, Влад, а какого лешего тебе нужно ночевать у этой девчонки? Поехали ко мне, тем более что поужинать мы так и не успели. — В словах Стаса была рациональная мысль. — А с утра сразу же займемся делами.
Долго уговаривать меня не пришлось. Я кивнул головой.
— Мне нужно предупредить Деда и девушку, что я уезжаю, — сказал я и вновь направился к дому Виктории.
Я взлетел по ступенькам, и моя рука потянулась было к дверному звонку, как вдруг я заметил, что дверь квартиры чуть приоткрыта. Рука невольно дернулась под мышку, где обычно спрятан мой пистолет, но я тут же вспомнил, что сейчас его там нет. Прижавшись к стене рядом с дверью, я резко толкнул ее пяткой левой ноги, готовый в любой момент рвануть вниз. Но это не понадобилось, так как, по всей видимости, в квартире никого не было. Я аккуратно высунулся из-за стены… Даже мертвый, он сохранял достоинство — пес лежал посреди холла, в его горле зияла огромная рана. «Ни хрена себе», — я присел рядом. Было видно, что горло не перерезано, а… разорвано. Убийца не стал тратить времени на собаку: разодрав в клочья ее горло, он принялся за Деда. Оттого, что я увидел, у меня кулаки свело судорогой, а по телу пробежала дрожь: дядя Толя лежал на полу, все его тело представляло собой кровавое месиво, точно он побывал в зубах у какого-то огромного монстра, но тот не захотел его есть — пожевал и выплюнул. Единственное, что не было тронуто, так это искаженное гримасой ужаса и нечеловеческой боли лицо, мало того, на нем не было ни капельки крови.