Правильного ответа, видимо ждал не только генерал, но и начальники Данилова, расценившие вопрос генерала, если не в качестве спасательного круга, брошенного в их сторону, то хотя бы как проблеск надежды.
Особенно буйствовал Черкасов, который, в конце концов, не выдержал:
— Отвечай, Данилов! Простите, товарищ генерал-майор! Не понимаю, что на него нашло. Никаких нареканий, никаких предпосылок за семь лет! Не понимаю…
Его причитания заглохли, утонув в напряженной тишине.
Затянувшееся молчание прервал генерал. Выудив с режущим в тишине шуршанием какой-то очередной лист, он зачитал:
— Данилов Максим Николаевич…
Сердце у Данилова забилось сильнее. Начальники нахмурились, услышав знакомую фамилию, но незнакомое имя.
— …шестого августа тысяча девятьсот восемьдесят четвертого года рождения…
Генерал посмотрел на Данилова, которому с каждым мгновением все труднее удавалось скрывать волнение.
— При рождении был поставлен диагноз – дисплазия Мондини. Единственный симптом – глухонемота.
На этот раз все посмотрели на Данилова, даже ботан-балбес.
— Двадцать четвертого октября девяносто пятого года в возрасте одиннадцати лет… ушел из дома и не вернулся. Местонахождение с тех пор – не известно.
— Данилова Ирина Юрьевна, — после небольшой паузы продолжил читать генерал, — двадцать седьмого октября девяносто пятого года железнодорожная платформа Расторгуево. Самоубийство.
Что тут скажешь? Генерал оказался неплохо осведомлен о том, что было когда-то его семьей.
— Данилов Николай Анатольевич. Вот о нем информация отсутствует, — генерал пристально посмотрел на Данилова, — можете восполнить этот пробел?
Данилов был зол – к чему этот спектакль? Но здравый смысл заставил его взять себя в руки. В конце концов, неспроста он доставлен сюда и неспроста задаются эти вопросы. Это совсем уже не походило на расправу или устранение ненужного свидетеля. Все это больше напоминало какую-то проверку. Да и Данилов Николай Анатольевич – не был тем, воспоминаниями о ком он дорожил. Да, он собирал информацию и о нем и выяснил, что он был убит в результате разбойного нападения в две тысячи четвертом году в Ростовской области. Как его туда занесло? Данилов понятия не имел и даже разбираться в этом не хотел. И все же почему-то именно теперь, он по-настоящему осознал, что был единственным выжившим в их неудачливой семье и ощутил как это ни банально – горечь одиночества. А что же Макс? Впрочем, к чему себя обманывать, повторил он мантру последних лет.
— Он бросил нас, — сказал Данилов.
— Когда?
— Между двумя этими событиями.
Генерал поджал губы, кивнул.
— Ну, и наконец, Данилов Игорь Николаевич. Пятого июля тысяча девятьсот восемьдесят второго года рождения. Место рождения – город Видное, Московская область. Хм, — генерал вскинул удивленно брови. — А ведь мы, знаете ли, почти земляки. В тех местах я начинал карьеру участковым. Поселок Володарского. Знакомо?
Генерал улыбнулся, видимо вспоминая молодые годы, взгляд его, устремленный на Данилова, потеплел, что приободрило полковников.
— Так точно.
Сидевший слева от генерала за приставным столом усатый толстяк, похожий на моржа как-то неестественно кашлянул.
Генерал метнул на него быстрый взгляд.
— Ладно, Данилов, — заговорил он чуть быстрее обычного, — как вы уже, наверное, сами догадываетесь, у нас к вам есть предложение…
Данилов глубоко вздохнул, а полковники навострили уши.
— Учитывая серьезность ваших деяний и не менее серьезные последствия, причем не только в отношении вас, существует большая вероятность, что на свободу вы никогда не выйдете. С другой стороны, — сменил интонацию генерал, — у нас есть основания считать, что сотрудники полиции, пострадавшие от ваших действий тоже станут фигурантами уголовных дел. В отношении них сейчас проводится проверка. Однако персонально вам, можно сказать повезло – у вас есть единственная возможность реабилитировать себя и помочь своим начальникам сохранить должности.
Черкасов тут же грозно посмотрел на Данилова.
Так вот зачем их вызвали, подумал Данилов – давить на него. Ничего хорошего Данилов не ждал.
— Это Станислав Львович, — генерал указал на «моржа» с янтарными четками, заслуженный врач и профессор института… Как там, простите?
— Института морфологии, — подскочил ботан с заднего стула.
Сам «морж» как настоящий морж только приоткрыл рот и уставился в потолок, будто у него была легкая степень слабоумия.