— Присаживайтесь, — сказала девушка, и поскольку кресло в комнате было только одно, Данилов забрался на «пыточный атрибут», чувствуя при этом накатившую слабость.
— А сколько занимает эта… процедура? — спросил он слегка заплетающимся языком.
— Минут пять.
— Каждый день?
— Нет, просто пять минут, — девушка надвинула ему на голову сушуар.
Он смотрел, как вздымается ее грудь прямо перед его лицом и поднял взгляд выше, на ее нежную кожу под подбородком. Девушка с усилием нажимала какие-то тумблеры на сфере, которые отзывались громкими щелчками в его голове.
— А потом?
— Потом мы отправляем результаты в наш офис в Дели.
— В Дели?
Данилов заметил, что ноги и руки его отяжелели, он попробовал пошевелить рукой, движение давалось с большим трудом. Но при этом он не чувствовал никакой угрозы, разум окутал туман.
— Вы знаете, я ведь из полиции.
— Ничего страшного, — девушка подошла к столу у стены, на котором стоял допотопный ламповый монитор.
— Не беспокойтесь, это не больно, — сказала она, заметив, что он пытается двигать руками.
— А на что это похоже?
— Ну, трудно это описать. Чисто физически вы ничего не почувствуете.
Данилову трудно было сконцентрироваться. Девушка склонилась над монитором, принялась резво стучать по клавишам.
— Уже началось?
— Сначала я задам несколько коротких вопросов. Ничего сложного, это нужно для выбора режима. Вы готовы?
— Наверное…
— У вас бывали травмы головы?
— Хм. Точность ответов важна?
— Желательна.
— Возможно, недавно. Меня ударили, и… я попал в аварию.
— Хорошо. У вас есть братья или сестры?
Данилов попытался вспомнить, но выходило с трудом. На темном потолке мерцали крошечные огоньки, похожие на северные звезды.
— Вы знаете, доктор… Хотя, вы ведь не доктор, верно?
— Можете звать меня Агнесса.
— Агнесса, вы задаете на самом деле сложные вопросы.
— Вы шутите? — обернулась девушка.
— Мой брат пропал без вести. Как я должен ответить на этот вопрос? Есть он или нет? Зависит от наблюдателя как с этим котом в ящике, как его…
— Я поняла. Ладно, тогда последний вопрос: сколько языков вы знаете?
— Ну, русский, и английский… Несколько слов, могу заказать номер в отеле, спросить как вас зовут, это считается?
— Думаю, нет. Хорошо.
Девушка снова повернулась к монитору.
— Хотя, подождите! Я знаю язык жестов.
— Серьезно?! — девушка с удивлением посмотрела на него. — Вы знаете его хорошо?
— Неплохо, я учил его много лет. Я понимаю этот язык.
— Вы работаете с глухонемыми или дело в ком-то из ваших близких?
— Второй вариант. Мой брат.
— Тот, что пропал?
— Да.
— Вы общались с ним на этом языке?
— В том-то и дело, что нет.
Данилов вдруг почувствовал ком в горле. Оказывается дело не только в физической слабости, он как-то и душевно обмяк. Захотелось жаловаться на жизнь.
— Я был… То есть, это из-за меня случилось.
— Он пропал из-за вас?
— Дело в том, что я был очень плохим старшим братом. Я ненавидел его, как дети ненавидят тех, кого больше любят родители.
— Ну, это нормально…
— Я разбрасывал его карандаши, рвал его тетради, раздавал ему подзатыльники. Но больше всего я любил запирать его в кладовке на несколько часов, когда родители были на работе…
Данилов почему-то не мог остановиться и продолжал говорить, совершенно не задумываясь, зачем это делает.
— …и он всегда терпел, как будто… как будто это была для него какая-то миссия. Вы знаете, что такое провести запертым в темноте, особенно если ты ничего не слышишь? Нет, это ненормально, Агнесса. Быть таким подонком ненормально. Я думал он железный, но в тот день его терпение лопнуло. Ночью мы остались вдвоем, отец ушел к любовнице, мать в ночную смену, а накануне мне влетело, и я решил устроить ему маленький освенцим. Я зашел в комнату, где он сидел и…
Данилов понял, что в глазах у него стоят слезы, только когда увидел расплывающуюся Агнессу, которая стояла перед ним, скрестив руки.
— …я увидел только открытое окно. Он сбежал. И с тех пор я никогда его больше не видел. Никто его больше не видел. Нет, я никогда с ним не говорил на языке жестов. Я выучил его потом, чтобы когда я найду его, чтобы… чтобы…
— Попросить прощения?
— Вы очень проницательны, Агнесса, а я как-то стал слишком болтлив. Скажите, что было в чае?