— Да кончи ты уже эту суку! — заорал он и следом снова завыла сирена уже совсем рядом – видимо на дороге за перелеском.
Данилов сжимал в руке пистолет, направленный в лицо парню. Парень будто перестал бояться его и сделал быстрый жест – приложил два пальца к виску и затем соединил их с двумя пальцами другой руки на уровне груди в виде скошенной буквы «Т».
Почему именно этот жест? — разозлился Данилов. Почему не «помоги» или «не убивай», почему этот?! Парень опустил лицо. Сукин сын знал, что сделал все что мог. Но почему этот жест?! Больше всего Данилов хотел просто все бросить и уйти – плевать ему на деньги и на все остальное, просто не хотелось так быстро перемещаться в ад. Он знал, что ад здесь ему обеспечен стопроцентный и теперь уже точно ему придется использовать баллон. Почему? Да потому что он трус, конечно же. Игра в жизнь. Вот во что он играл. И поэтому он не может все бросить – никто его уже не отпустит, не даст просто выйти через ворота или магазин. Он должен выбрать либо ад либо смерть. Но ведь есть еще что-то, не так ли? То, что ты держишь в руке.
Данилов резко развернулся, направил пистолет подполковнику в лицо. Черные усы опустились от изумления.
— Ты чего задумал, майор?
Рука тряслась. Так она не тряслась даже в худшие понедельники и при ознобе от «Дельты».
Справа быстрое «ягуарье» движение.
— Даже не думай! — Данилов перевел ствол на спецназовца и тот замер, успев только снять с плеча автомат, но не перехватить.
— Бросай!
— Вот же бл.дь мразина! — заорал раненый спецназовец.
— Ты же не идиот. Ну не можешь совсем ничего не понимать, если дослужился до майора, а? — заговаривал зубы подполковник, но Данилов держал на прицеле спецназовца, зная, что самый опасный сейчас именно он.
— Майор, у тебя рука трясется. Это алкоголь или нервы. Еще ничего не решено. Не хочешь марать руки – доделает твой напарник. Эта гнида все равно не жилец, ты же понимаешь. В тюрьме или здесь его зажмурят.
— Бросай.
Никакой реакции. Данилов перехватил пистолет двумя руками и нажал на спуск. Спецназовец заорал, хватаясь за раненую руку. Автомат болтался на ремне. Но стрелять правой рукой он точно не сможет, по крайней мере, прицельно. Оружие упало на землю. Прижимая простреленную руку, спецназовец попятился к кузову, осознав, наконец, что Данилов представляет угрозу.
— Паскуда! — орал другой спецназовец.
Черноусое лицо опасно плавало перед ним.
— Это все меняет, майор.
Данилов перевел на него ствол. Отдача у нового пистолета не такая импульсивная. Все уходит в руку. Она будто снимает напряжение. Но напряжение внутри росло вместе с завыванием сирены. Дальше-то что? Откуда эта хмарь и беспорядок в голове? Неужели самообман настолько действенная штука?
— Саня, ключи от тачки, — Данилов повел глазами, ища напарника. — Саня!
Взгляд наткнулся на серое осунувшееся лицо толстяка у забора.
— Придурок ты жирный, давай ключи! — заорал Данилов.
Толстяк зашевелился.
— Они у Романа!
— Давай.
Толстяк достал ключи из кармана чернявого – слава богу, быстро.
— Бросай в мою сторону.
Ключи упали посередине между ним и подполковником, куда-то в траву.
Ну что теперь? Справа опасность – спецназовец, у которого еще наверняка есть пистолет, спереди опасность – опытный командир спецназа, да и раненого со счетов нельзя списывать. Как подобрать ключи? Глупая ситуация. Сирена завывала с нарастанием – едут уже в их зоне. Но кто едет? Их смерть или спасение? Ключи, сукин ты сын.
Неожиданно из-за спины выскочил парень, без единого шума, ловко подхватил с земли ключи и посмотрел на Данилова. Тот кивнул на ворота.
Данилов двинулся за ним, держа на прицеле подполковника. Тот медленно поворачивался, постоянно оставаясь обращенным к нему лицом. Под усами – злая усмешка. Глаза таили ярость: ну-ну, майор, давай поиграй, а потом наша очередь.
За воротами все та же густая тишина и безлюдье. У обочины синий микроавтобус. Данилов выстрелил в переднее колесо и, указав парню в сторону магазина, где стоял «Форд», развернулся к воротам, держа их на прицеле. Постепенно отходя все дальше и дальше, не понимая, почему они не преследуют его. Наконец, не выдержав, побежал. Запрыгнул одновременно с парнем в машину. В салоне еще стоял душный запах пота толстяка. Перед глазами движение. Данилов выругался про себя, поняв, что потратил время, не догадавшись, что преследователи пойдут через магазин.
Машина завелась, он бросил пистолет на торпеду, понимая с запозданием, что это глупо, пистолет упал, едва он рванул назад. Оглушительный удар – они въехали в столб, но зато дорога теперь перед ним. Врубив со скрежетом передачу, он утопил педаль газа, прижимаясь, будто это могло как-то спасти. Машина понеслась вперед, краем глаза он увидел, как кто-то выскакивает из магазина. Раздалась быстрая серия хлопков, отозвавшихся звоном где-то сзади. Вылетая на дорогу, Данилов понял, что теряет управление, машину перекосило и повело вправо. Пробито колесо, догадался он. И не только – в зеркале заднего вида мелькнул зигзагообразный след вытекающего бензина. Зато стрелка нет, а они отъехали уже метров на пятьдесят, если выбежит на дорогу ему не попасть. Данилов сбросил скорость и кое-как стабилизировал управление.