Два уже кончились. Брехт вставил третий магазин и выпустил короткую очередь на голос. Неугомонный японский офицер опять покрикивал на своих, очевидно гоня их в штыковую атаку. И саблей не иначе размахивает. У Брехта тоже есть. Восемьдесят сантиметров в длину, как у всех, стандартная, образца 1927 года, при его росте ещё нормально, а вот его заместитель с росточком метр пятьдесят шесть постоянно её по земле волочил. Понимая, что в современной войне лучше иметь запасной пистолет, Брехт ношение шашек в батальоне отменил. Только когда приезжали очень большие начальники заставлял командиров надевать.
Угадал про атаку. Точно, между кустами и деревьями замелькали отчётливо видимые на фоне коричневых веток и жёлтой сухой травы зелёные мундиры. Та-та-тах. Есть один. В ответ пару раз бахнуло, но движения японцы не прекратили. Та-та-тах. Эх, мимо. Ещё короткая очередь. Есть! Так, что там говорил хорунжий о пистолете. Пока самураи залегли, Брехт достал пистолет. Откатился к мощному кусту, оплетённому лианами винограда маньчжурского, и выстрелил пару раз. Просто в белый свет. Никого не видно. Выстрелил, сунул Кольт назад в кобуру, и опять к дереву откатился. И попал под залп. Чудом жив остался. Пилотку пулей сдёрнуло с головы и, даже пару волосинок вырвала проклятая. Смертушка взмахнула косой, чуть пониже бы и хана.
Пальнул на выстрел из Томпсона. Опять заорал офицер, и солдаты пошли в очередную атаку, короткими бросками. Научились воевать. Одного только удалось срезать, а затвор опять дзинькнул, сообщая, что третий магазин тоже пуст. Всё же не дурак разгрузку придумал. Ну, это там в другой реальности, здесь её Брехт придумал, а он точно не дурак. Ну, да, себя не похвалишь, как оплёванный ходишь. Достал с груди очередной магазин и поменял. Вовремя-то как, на Брехта именно в классической штыковой атаке, чуть согнувшись и чего-то там крича, «Банзай», наверное, нёсся японец. Пожилой. Очкатый. Интелегентный. Та-та-тах. Блин. От страха чуть не половину магазина выпустил. Не добежав пяти метров, солдат выронил винтовку, но сразу не умер, на адреналине и инерции ещё пару метров прополз, рыча и булькая кровью. Кровь на стёкла очков попала и окрасила их. Жуть! Мать его! Брехт всадил в бессмертного ещё несколько пуль. Опять звякнул затвор. Каким-то шестым чувством соображая, не стал менять, выхватил Кольт. Сразу трое подбегало. Офицер с саблей, занесённой для удара, и два товарища со штыками прямо в его тушку направленными. Бах. Огромная останавливающая сила у М1911. Офицера отбросило. Бах. Эх, в плечо попал, и тут за спиной сухо пару раз щёлкнула Арисака. Оба японца, не добежав буквально пары шагов, ткнулись в прошлогоднюю сухую траву и листву.
Брехт перевернулся на спину и прикрыл глаза. Тяжко. Сколько же адреналина в кровь выбросило. Прямо вкус крови во рту. Попытался сплюнуть. Нет. Пересохло ещё всё, плевок на свой собственный нос и упал. Удачно! Пришлось переворачиваться, соплю эту стирать и тянуться к фляжке. Нету! Точно, не взял. И так полтора десятков кило с собой тащил.
– Есть вода? – встав на колени, поинтересовался у подходившего Светлова. Тот винтовку с окровавленным штыком (добивал опять) положил аккуратно на землю и отстегнул с ремня фляжку.
– Одиннадцать человек, – присев на листву рядом с Брехтом, сообщил диверсант.
– Кх, кх, – Брехт неудачно глотнул, вода не в то горло попала, – кх, дальше что? – вернул бывшему белогвардейцу фляжку.
Тот сделал небольшой глоток и, закрутив, приспособил вновь на ремень.
– Ничего не изменилось. Идём вокруг сопки Безымянная. Там должен быть лагерь японцев. Обстреляем его из ручных гранатомётов.
Точно, они же эти «Гномы» с собой зря, что ли тащили. От того Российского «Гнома», который РГ – 6. Их «Гном» сильно отличался. Тот был с металлическим прикладом и многозарядный. Шавырину, Брехт на демонстрации его изобретения подсказал, в какую сторону думать дальше. Сейчас же эта штука скорее обрез напоминала. Деревянный приклад и всего один заряд или граната в ствол вручную запихивается. Имеется обычный затвор, как у Берданки. Только ствол поширше будет. Пятьдесят миллиметров. Борис Иванович Шавырин изготовил два ручных гранатомёта. В смысле, два вида. Как заказывал Брехт – калибром 37 миллиметров, назвал того «Мухой», и вот этот «Гном» калибром пятьдесят миллиметров. Постреляли неделю назад на полигоне у озера Ханка и определились, что слабоват первый. И граната недалеко летит и взрыв слабенький. Это, если в каких квартирах воевать, то пойдёт, а вот в чистом поле эти гранатки ерундовый боеприпас. Только шум создавать. «Гномов» Шавырин привёз шесть штук и около трёхсот гранат к ним. Пока учились, пока испытывали, пока большие «генералы» пострелять захотели, осталось только сто восемьдесят гранат. Так, что нужно использовать с умом.