Признаться, в ответ на свой вопрос Андрей рассчитывал нарваться на полную несознанку, типа: «Нет! Не была! Не привлекалась! И вообще я тут и рядом не проходила», что стало бы для него убедительным подтверждением виновности Марфы и существования в Березовке устойчивой преступной группировки во главе с управляющим, а может быть, чем черт не шутит, и самой ключницы.
Вот только реакция и слова Марфы повергли его сначала в полное недоумение а потом и вовсе в состояние гроги, причем не обычной, когда в боксерском поединке тебя отправляют в нокаут, а гроги улучшенной версии. Это когда после нокаута противник прямо тут же на ринги начинает пинать тебя ногами по ребрам, а вскоре к нему в этом деле присоединяется и рефери.
— Ну, милок, ты и сказал. Бордели. Да какие же это бордели. В борделях девки за деньги клиентам отдаются, а у нас исключительно по любви.
Несуразность сказанного, и самое главное тон, с которым сказанное было сказано, — «сказанное было сказано» — ничуть не хуже чем «масло масленое» на автомате, буквально в подсознании, отметил для себя Андрей, все еще не расставшийся с надеждой засветится в истории этого мира в качестве великого литератора, — настолько потрясло его, что он не сразу сообразил , что старушка над ним просто издевается. Распознать стеб удалось лишь после того, как Марфа уже совершенно другим тоном, обращаясь к Карлу Генриховиче, скомандовала: «Ты, любезный, сходи погуляй. Нам тут с Андрюшей надо наедине поворковать».
Надо сказать, что последняя фраза обеспокоила Андрея куда сильнеу, нежели предыдущая. Во-первых, обыкновенная ключница, к тому же предположительно из крепостных, обращаясь к управляющему поместьем, употребляет слово «любезный», словно тот не второй после барина человек в поместье, а так, третьеразрядный приказчик в мелкой лавчонке, куда ненароком заглянула великосветская дама. И во-вторых, обозвать Андрея Белова, по статусу в местной иерархии человека приближенного к богу, интимным «Андрюшка», это уж вообще ни в какие ворота не лезло.
После чего Андрею стало откровенно тоскливо и неудержимо захотелось ляпнуть что-нибудь совершенно дурацкое, типа: «Первое слово дороже второго», после чего предложить всем участникам встречи разойтись на исходные позициям. Поскольку смириться с тем, что девушки в борделе отдаются клиентам исключительно по любви он еще был готов, а вот оставаться тет-а-тет с этой зловещей старушкой не испытывал ни малейшего желания.
Похоже нечто подобное чувствовал и Карл Генрихович. Свидетельством тому стало то, что первые пару шагов на выход управляющий сделал хотя бы отчасти соблюдая приличия , а затем и вовсе рванул бегом, громко хлопнул, выбегая из флигеля, входной дверью и чуть было на своем пути не снес Фагота, который все еще прибывал в отрешенной задумчивости, не в силах перенести унижения, нанесенные ему Глафирией.
Андрей тоскливо взглянул на захлопнутую убегающим Карлом Генриховичем дверь, перевел взгляд на окна, плотно закрытые тяжелыми бархатными шторами бордового цвета, потом на стол, рядом с которым до сих пор валялась веревка с петлей удавкой на конце и осознав, что отступать некуда, посмотрел на ключницу Марфу.
И тут окончательно для себя осознал, что все плохое, что с ним случилось до этого, было не более чем милая прелюдия к тому, что ему сейчас предстоит. Причем осознание этого нерадостного факта, присутствовало не только на уровне тутошнего Андрея Белова, молодого перспективного мага, прибывающего в теле Графа Андрея Наумова, чей Магический Источник прошел вторую трансформацию, и с которым он себя в последнее время все более отождествлял, но и того болезного старика из прежнего мира — прожженного и умного кризис менеджера, по собственному утверждению прошедшего Крым, Рым и Медные трубы. Так вот грядущую катастрофу всеми фибрами своей души почувствовали оба.
— Андрюшка, ты долго собираешься дурака валять?— воркующим голосом, приличествующим более фрейлине местной Императрицы, нежели крепостной старухе, поинтересовалась у Белова миловидная женщина лет тридцати пяти, неведомым образом оказавшаяся на месте Марфы ключницы.
— Я бы, конечно, могла бы задать тебе множество вопросов. В том числе и поинтересоваться у тебя, отчего ты не бросаешься в объятия родной матери? Но готова списать отсутствие должного почтения к любимой родительнице на то, что в последний раз мы с тобой виделись, когда ты мог только громко орать, пачкать пеленки да сосать грудь, регулярно срыгивая. Так что по этому вопросу прощен.
— А вот почему ты до сих пор не освоил Родовое Умение Беловых, которое столько времени без дела болтается в твоем Родовом Перстне, это совсем не праздный вопрос? Не станешь же ты настаивать на том, что я убила Главу Рода Беловых, исключительно из чувства неприязни к собственному бывшему любовнику? С твоей стороны утверждать такое было бы верхом неприличия.
Надо сказать, что после этих слов Андрею совершенно поплохело. Мало того, что под личиной старухи, Марфы Ключницы, все это время скрывалась молодая женщина, мать Андрея Белова и бывшая любовница Александра Белова, так еще эта невесть откуда объявившаяся очередная мамаша, мало ему Любава нервы попортила, отличалась, как оказалось, редкой злопамятностью и мстительностью.
Андрей и знать не хотел, отчего Мещанка Ирина Вознесенская (а именно под таким именем в документах числилась родительница Андрея Белова), рассталась со своим любовником Александром Беловым, сразу же после рождения сына, к тому же имитировала при этом собственную смерть, но то, что через столько лет после расставания она смогла отомстить своему возлюбленному вызывало не только опасение но и восхищение подобной целеустремленностью.
Правда при том при всем смотрелось все это совершенно дико.
— А ведь она красотка, внезапно осознал Андрей, — глядя на миловидную женщину, утверждающую, что она мать Андрея Белова, — и кого-то мне ужасно напоминает. Память кризис-менеджера тут же услужливо подсунула картину Карла Брюллова — Незнакомка. — Если ее одеть в наряд той эпохи, то и не отличишь. Не удивительно что Глава Рода Беловых на нее запал.
Андрей на секунду почувствовал себя главным героем знаменитого бразильского сериала, в котором дон Педро, который вовсе и не дон Педро, а двоюродная сестра собственной бабушки по материнской линии обретает утерянного в детстве близнеца брата, отчего-то рыжего и с двумя головами.
— Нет, одернул себя Андрей, — в котором снова взыграл врожденный перфекционизм, — пожалуй две головы это перебор. К тому же бразильские сериалы давно уже вытеснены турецкими, а там главная героиня Лейла.
Приведя подобными рассуждениями свой рассудок к определенному равновесию, Андре потянулся к Эмоциональному Сканеру, с тем чтобы понять, что на самом деле чувствует по отношению к нему вновь обретенная мамаша.
— А вот этого делать не надо, — услышал он насмешливый голос условной мамы Ирины. — Пока мы все в деталях не обсудим, ты не сможешь задействовать магию. Я на всякий случай заблокировала твой Магический Источник.
Это было полное фиаско. Ни о чем подобном Андрей не слышал. Дистанционно заблокировать чужой Магический Источник не умела даже Любава, хотя по своему уровню и умениям в области Ментальной Магии , приемная мать Андрея как бы не превосходила среднестатистического архимага.
— Как-то у меня в этом мире с родственниками не заладилось, — уныло констатировал Андрей, отчего-то приходя от этой мысли в спокойно-рассудочное состояние. Сначала двухсотлетняя ведьма Любава, потом двоюродный дядюшка Граф Разумков, по совместительству чуть ли не первое лицо в Тайной канцелярии, теперь вот мама Ира, мало того, что она маг иллюзионист такой силы, что в состоянии морочить голову не просто обывателям, но и другим магам, не из последних. Достаточно вспомнить хотя бы Давида Разящего, или Великого Мудреца Ли, не говоря уж об Александре Белове, который хоть и был на ступеньку ниже предыдущих чародеев — всего-то Магистр, зато обладал форой, поскольку неплохо должен был бы изучить свою прежнюю любовницу. Но ведь никто из них так и не смог рассмотреть в Марфе ключнице молодую женщину. Впрочем иллюзии — это так, мелочи, на фоне способности блокировать чужой Магический Источник. А о том, что красавица оказалось к тому же еще и коварной убийцей и говорить не приходится.