Поэтому, в конце-то концов, осознав неизбежное, Андрей смирился и пошел лежать.
А поскольку уютного для этих целей дивана в поместье Белов так до сих пор не обнаружил, он вынужден был пользоваться собственной кроватью. К тому же отсутствие телевизора перед диваном сводило на нет все преимущества этого мебельного атрибута в сравнении с необозримым по размерам ложем под балдахином, тщательно застеленным по утру новым хрустящим постельным бельем, шелковым покрывало, и укомплектованного многочисленными подушками различных размеров.
Вскоре после этого он и изменил свое отношение к Глафирии.
Андрей тяжело дыша понемногу приходил в себя, бездумно наблюдая за тем как его молодая любовница легко выпрыгивает из постели и завораживающе покачивает очаровательной попкой, скрываясь за дверью ванной комнаты. Такого он не испытывал пожалуй уже лет тридцать. А учитывая возможности нового молодого тела и необузданный темперамент девушки, которая несмотря на свою девственность, о чем свидетельствовали следы, оставленные на простыне, проявила себя весьма опытной жрицей любви, то и поболее. Так что Андрея подспудно возникла мысль, а не практикует ли Незнакомка для своих подопечных, в порядке прохождения той же двухнедельной практики, все же работу в соответствующем специализированном учреждении, с последующем гименопластикой.
Впрочем, глядя на довольную мордашку вернувшейся из ванной девушки, всячески демонстрирующей желание перейти ко второму раунду, решил, что ему все это «по барабану» и главное, что он только сейчас в полной мере оценил достоинства своего нынешнего положения. Наконец-то реализовалась его жизненная установка: «Лучше быть богатым и здоровым, чем бедным и больным».
Отчего-то Андрею захотелось сделать девушке подарок. Подобная мысль никогда раньше его не посещала. Нет, он конечно регулярно дарил своим любовницам различные безделушки, причем как правило достаточно дорогие, так что жмотом никогда не слыл, но делал это исключительно по расчету, либо по принуждению со стороны очередной пассии. А вот чтобы так, безо всякой задней мысли, такого с Андреем до сих пор не случалось.
— Вот и думай после этого, — философски размышлял Андрей. — То ли старею, то ли наоборот молодею.
Причем подарить захотелось что-то сугубо личное.
А вот с личными вещами сложился полный затык. Не считая одежды, доставшейся ему еще от Андрея Наумава в момент перемещения в новый мир и нескольких магических безделушек , из личных вещей у Андрея ничего и не было. Разве что оставался еще Фагот, но тот вряд ли согласится считать себя вещью, да и дарить его стоит, ежели все же в этом возникнет настоятельная необходимость, скорее мерзким врагам, нежели симпатичным девушкам.
Правда оставались еще и Поднебесовки. Но дарить девушке после бурного секса деньги, пусть и заграничные, Андрей посчитал моветоном.
Наконец ему в голову пришла интересная мысль, посмотреть как поведет себя Глаша в условиях свободного выбора.
Он разложил перед кроватью шкуру кинг-конга, извлеченную из рюкзака, служащего транспортным средством передвижения для Фагота, когда тому надоедало топтать мир собственными лапами.
На коврик из шкуры Монстра Зенона Андрей разложил все свои личные вещи. В том числе высыпав горкой из кошеля все девяносто девять оставшихся Поднебесовок. В центр положил Амулет Правды в виде кулона с бесцветным камнем посредине, конфискованный вместе с Ночной Вазой Троллей из скобяной лавки «Рабинович и К» . Рядом разместил хранилище — портсигар украшенный рунами, причем в открытом положении, так чтобы обеспечить доступ к амулету кремации. И непонятно зачем придвинул к Вазе фибровый чемодан без ручки. Наверное по принципу — подобное к подобному, поскольку как и Ваза, так и Чемодан, почти наверняка были амулетами непонятного предназначения и в силу этого совершенно бесполезными. Немного поразмыслив Андрей пришел к выводу, что больше ничего из личных вещей у него и нет. Ну не считая одежды и документов, которые в соответствии с законами Империи принадлежали государству.
Закончив приготовления, Андрей, демонстрируя аттракцион безумной щедрости, предложил Глаше, у которой буквально блестели глаза от вида всех этих сокровищ, выбрать на собственное усмотрению себе одну из вещей в подарок.
Девушка испуганно Ойкнула и неверяще посмотрела на Андрея, пытаясь понять, правильно ли она расслышала его слова.
— Похоже даже в Березовке известен обменный курс Поднебесовок по отношению к местной валюте, — решил Андрей не видя другого повода для такой бурной реакции.
— Любую — любую?— все еще не веря в чудеса переспросила девушка.
— Любую, лежащую на этом коврике, — снисходительно подтвердив Андрей, решив для себя, что после того, как Глаша выберет Поднебесовку, наградить ее еще одной монеткой.
Вот только девушка поступила совершенно неожиданно. Она стремительно бросилась к фибровому чемодану без ручки, открыла его и вытащив оттуда свидетельствовал о том что мещанин Кольцов Владислав Лазаревич состоит в законном браке с мещанкой Кольцовой, в девичестве Глебовой, Инессой Николаевной. После чего крепко прижала документ к своей обнаженной груди. Немалого таки размера, где-то третьего, мимоходом отметил для себя Андрей, стараясь отрешится от того, что только-что тут произошло. После чего аккуратно поинтересовался у Глаши: «А почему тогда весть чемодан не забрала себе?».
— А зачем мне пространственное хранилище на десять кубов? И меня и вещей столько-то не найдется, ответила девушка.
Ответ настолько потряс Андрея, что он даже не стал уточнять, а зачем Глаше понадобилось свидетельство о браке некого совершенно левого
Кольцова. Вместо этого он тупо ткнул пальцем в Ночной Горшок Троллей и спросил: «А это тогда что такое?».
В результате нарвался на недоуменный взгляд девушки и вполне себе содержательный ответ, правда произнесенный с интонацией — да кто же этого может не знать?
— Это Алхимический Куб, — протараторила Глаша, — только он мне не к чему. Я зелья не очень варить умею. У нас в этом деле лучшая мастерица Кира. Она даже, — тут голос девушки опустился до весьма интимного шепота, — сварила зелье, чтобы Андрея Александровича, вашего батюшку перед смертью обездвижить. Трех капель в вино хватила. А ведь ваш батюшка был Главой Рода.
После этого Анрею совершенно перехотелось что-либо еще уточнять. Разве что для себя он твердо вознамерился держаться от этой неизвестной Киры подальше, или хотя бы разузнать, кто из многочисленных девиц в поместье откликается на такое имя.
По окончанию третьего раунда, Глафирия была в приказном порядке удалена из спальни с указанием бдить и до завтрашнего утра рядом с Андреем близко не появляться, ну разве что не будет иного распоряжения.
После чего, Андрей все же встал и ковыляющей походкой поплелся в собственный кабинет. Во всяком случае в ту комнату, которую сам себе и назначил в таком качестве. Поскольку здесь наличествовал стол, роскошный, красного дерева монстр местного мебельпрома, с письменным прибором и стопкой чистых листов на нем, а так же удобное кресло того же производителя. А то что раньше это помещение числилось за Карлом Генриховичем, Андрея мало волновало. К тому же вероятность появления здесь управляющего составляла отрицательную величину, поскольку второе кресло (для высокопоставленных посетителей, последний из которых появлялся в кабинете не ранее двадцати годам тому, всем остальным в присутствии Карла Генриховича полагалось стоять по стойке смирно), оккупировал Фагот. А там где Фагот, там управляющего и днем с огнем не найдешь.
Так вот Фагот с осуждением сидел в кресле и смотрел на Андрея. Вернее сидел в кресле кошак с удовольствием, а вот смотрел на партнера он с откровенным осуждением.
Андрей решил не выяснять у партнера, чем вызвана такая критиканская позиция, а на всякий случай перешел в наступление:
— Ты лучше на себя посмотри. Да от тебя все местные кошки скоро котятами обзаведутся. И что ты станешь делать, ежели твои потомки начнут саблезубые клыки демонстрировать. Да тут от агентов Тайной Канцелярии станет не продохнуть. Спалишь ты нас партнер. То что Фагота таким не проймешь , Андрей понял после того как в голове появился новый мыслеобраз в виде титульной обложки книги на с многозначительным названием: «Инбридинг. Проблемы близкородственного скрещивания» и сжатый кулак с оттопыренным средним пальцем.