Я пожал плечами. Бенефис продолжался.
— Все из-заа денег. Все из-за проклятых денег. Всё. Больше нет никаких мотивов. Совсем. И надо еще проверить, ведь возможно это не первое дело у вас? Ну скажи мне, ведь это не первое ваше дело?
— Что вы имеете ввиду? Я не совсем понимаю.
— Смотри, Бодров. Ты думаешь я просто так, из-за адвоката срочно в ваш город вылетел? Нееет.
Его зрачки расширились, он внезапно встал, хлопнул в ладони, потер руки будто предвосхищал получение большого куша.
Он начал ходить по комнате туда сюда сложив руки на груди.
— Ты же в разных поисково-спасательных операциях участвовал, верно?
— Верно.
— Ты даже пару раз вроде как при задержании преступников присутствовал. Было?
— Было.
— А такую фамилию, как Ветров помнишь?
— Да, помню.
— А может ты не поисковых операциях участвовал, наоборот? Может тебе нужно было наоборот, проследить, чтобы тело исчезнувшего Ветрова не нашли? А Бодров?
Глава 24
— А такую фамилию, как Ветров помнишь?
— Да, помню.
— А может ты не в поисковых операциях участвовал, наоборот? Может тебе нужно было наоборот, проследить, чтобы тело исчезнувшего Ветрова не нашли? А Бодров?
Сперва я опешил от такого обвинения. Потом поразмыслив понял, что я очень удобная мишень, на которую можно свалить все нестыковки, ошибки вследствие.
Исчезновение свидетелей и подозреваемых, смерть адвоката, а главное можно скрыть настоящих преступников их мотивы.
С этого мгновения я понял, что ни на какую справедливость беспристрастное рассмотрение фактов можно не рассчитывать.
Вышак работал в чьих-то интересах. Это очевидно.
Ну что же. Гражданин начальник. Я принимаю вызов и готов послушать какую игру ты затеял.
— Помню, гражданин следователь.
— Вот ты как заговорил. Как блатной. Признавайся, вор?
— Не понимаю о чем вы говорите, гражданин следователь.
— Ну как не понимаешь? Рассказывай где тело Ветрова спрятал, почему адвоката убил?
— Гражданин следователь, я понятия не имею о чём вы говорите.
Калинин сменил тон и пошел в атаку. Он подчеркнуто обращался на вы. Никакого панибратства. Теперь он демонстрировал дистанцию. Означающую, что я для него враг.
— Итак, гражданин Бодров, главное теперь для вас не отрицать свою причастность к преступлениям. Во-первых, это бесполезно: даже не мечтайте о своей квартирке, вы теперь в казённом доме надолго, если не навсегда. Показания вы будете давать здесь, расколетесь тоже здесь и здесь же выложите вот на этот стол всё. Нахапанное вами с подельниками, Бодров, у советской власти и у советского народа-строителя коммунизма.
Я никак не отреагировал. Понимал, что вступление еще не закончено. Основная часть ждет впереди.
— Таких, как вы, Бородов, через мои руки прошло огромное количество за время работы в органах. Я уж считать перестал вас, хотя первое время держал в памяти всех своих воров, да бандитов наподобие того, как глупые парни нарциссы ведут счет десяткам оттарабаненных баб. Вас я вряд ли запомню. Слишком ясное и ординарное дело. Вижу, что не терпится вам перейти ближе к делу. Перейдем. А может быть, и не перейдем вовсе. Посчитаем дело закрытым, и точка. Это в наших силах. Желаете закрыть дело, Бодров?
Он сделал паузу и закурил. Выпустив дым он зашагал по камере.
— Почему молчите? Вас никто кроме меня не слышит. Можете смело предлагать взятку. Я человек прямой, называю вещи своими именами. Вы ведь вывезли склад Солдатенко, а значит денежки у вас, гражданин Бодров, имеются. Предлагайте. Сколько стоит ваша свобода? Десять кусков? Сто кусков? Вы же хотите чтобы дело закрыли?
Я с интересом посмотрел на него. Он, как паук плетущий паутину, умело расставлял ловушки. Если бы я среагировал на последний вопрос, то он мог бы утверждать, что я пытаюсь подкупить должностное лицо, находящееся при исполнении служебных обязанностей.
— Гражданин следователь, я рассчитываю на честное и беспристрастное следствие. Я никогда и никому не платил взяток и не собираюсь. Я принципиально против. Я не имею никакого отношения к вывозу складов и товаров. Денежными суммами тоже не располагаю. На зарплату спасателя не разгуляешься.